— Возможно.
— Поговорим о ней после окончания стрельб, — предложил Гаупт.
— Не возражаю.
После того как все тягачи заняли в колонне свои места, подошла машина командира батареи.
Гаупт не совсем понимал Харкуса. Об отличной стрельбе батареи майор не сказал ни слова и, пробыв на огневых позициях двадцать минут, уже вынес свой приговор: «Непорядки».
Кого, собственно, интересует, надел ли артиллерист Мейер или Краузе при смене огневых позиций каску, куда он положил противогаз, все ли шесть тягачей точно заняли свои места в колонне, сколько времени ушло на смену ОП. Важны результаты стрельбы, попадания, а их сегодня было предостаточно.
Гаупт взглянул на Вебера, который задумчиво смотрел в окошко на сизое облако пыли, поднятое колесами машин. Майор подтолкнул ногой ботинок Вебера и ободряюще кивнул ему головой. Хотя Вебер и ответил на кивок, но задумчивость не оставила его. Он еще больше углубился в свои мысли. Когда они подъехали, батарея уже заняла огневые позиции, но в таком же беспорядке, в каком покинула старые. Нечто подобное офицеры увидели и в других батареях дивизиона.
До обеда Харкус подчеркнул слово «непорядки» в своей тетради трижды.
Гаупт, заметив это, не проронил больше ни слова. Он был уверен, что все батареи подготовлены к стрельбам хорошо, потому что лично в течение нескольких недель тренировал офицеров, давая им самые разнообразные вводные. Он не сомневался, что первый дивизион будет стрелять лучше, чем второй. Вот тогда-то он и поговорит с Харкусом о слове «непорядки».
После обеда Харкус и Вебер выехали на НП дивизиона.
* * *
За окопом простиралась широкая ложбина, густо поросшая вереском. В ней офицеры обычно отдыхали во время перерывов. Прежде чем вынуть термос из портфеля, Вебер потрогал землю, не холодная ли. Расстелил салфетку и только после этого открыл свою четырехугольную жестянку, в которой носил еду. Капитан Келлер и майор Герхард также достали свои запасы. Однако ни один из них не сделал этого с такой аккуратностью, как Курт. С наслаждением он потягивал горячий кофе из желтого колпачка.
— Нет ничего лучше крепкого кофе, — сказал он, отпив несколько глотков, и протянул свою жестянку Харкусу.
Солнце уже стояло высоко над лесом. Было тепло, надоедливо гудели комары, да шелестел высохший вереск. Эта часть полигона выглядела пустынно. Харкус заметил следы ожогов на земле, обезображенные огнем и осколками стволы деревьев и многочисленные воронки от разрывов снарядов. В воздухе пахло порохом и дымом.
