«Не исключено», – говорю я.
«Не исключено», – вторит она мне.
«И я узнаю тебя?» – «Не исключено. Если ты действительно этого хочешь». – «Думаю, что хочу». – «А я думаю, что ты не только этого хочешь». – «Не только этого?» – «Не только».
Не отводя от меня глаз, Каролина поднимает бокал. Наши лица совсем близко друг от друга. Она ставит бокал на стол, и бант ее блузки задевает мне подбородок. Косметика огрубляет ее черты, но глаза блестят. Я ощущаю аромат ее духов и запахи наших сблизившихся тел. Как сокол, часами парящий над холмами, плавно плывет по кругу наш разговор.
«Чего же еще я хочу?» – «Наверное, сам знаешь». – «Сам знаю?» – «Думаю, да». – «Я тоже так думаю. Но есть еще одно, чего я не знаю». – «И что же это?» – «Я не знаю, как добиться чего хочу». – «Не знаешь?» – «Не совсем». – «Не совсем?» – «Вернее, совсем не знаю», – вырывается у меня.
Каролина многообещающе улыбается.
«Протяни руку», – говорит она.
«Что?» – «Протяни руку». – «Прямо здесь?» – «Прямо здесь».
Воздух так наэлектризован эмоциями, что я чувствую себя как в тумане. Протягиваю руку и касаюсь кончика ее яркого шелкового банта, стараясь не дотронуться до груди. Потом, не спуская с нее глаз, я трепетно тяну ленту. Она скользит, узел развязывается, я вижу пуговицу на блузке. И в этот момент чувствую, как ее пальцы поглаживают мой набухший член. Я чуть не вскрикиваю, а Каролина тихо говорит, что нужно вызвать такси.
– Так началась наша связь, – сказал я Робинсону. Я отвез Каролину в ее прелестную квартирку и взял ее на полу, на персидском ковре. Как только она заперла входную дверь, я задрал ей одной рукой юбку, а другой схватил за грудь. Налетел на нее коршуном – как истинный джентльмен, правда? Потом я лежал на ней, оглядывая комнату. Стены, обшитые тисовыми и ореховыми панелями, расставленные повсюду хрустальные фигуры (ни дать ни взять витрина модного магазинчика!), и тоскливо думал, какого дьявола я разрушаю семью, ведь удовольствие от утоленной страсти проходит так быстро, – просто не верится, будто вообще что-то произошло. Впрочем, поразмышлять как следует над этим не получилось, потому что мы выпили и пошли в спальню посмотреть по телевизору, как проходило слушание нашего дела. Потом я снова почувствовал прилив мужской силы и бросился на Каролину, понимая, что погиб.
– Все, что могу, для тебя сделаю, Расти. Все, что тебе нужно, – говорит Лу Балистриери, начальник особого подразделения в нашем полицейском управлении. Я сижу в его кабинете в Макграт-холл, где размещаются главные оперативные отделы. Трудно сказать, сколько здесь служит таких, как Лу, – мужиков седых, под шестьдесят, с обвисшими, словно седельный вьюк, животами и хрипловатыми от курева голосами. Прирожденный чиновник-бюрократ, Лу высокомерен, безжалостен с подчиненными и бесстыдно угодлив с любым, от кого зависит его карьера. У него в руке телефонная трубка. Он звонит в лабораторию, которая находится в его ведении.
