Реймонд тем временем заговаривает о гибели Каролины Полимус трое суток назад, первого апреля.
– Как будто я не понимаю. С одной стороны, Нико распускает слух, будто я ее и пришил. С другой – каждый осел с журналистским удостоверением желает знать, когда мы найдем убийцу. С третьей – секретарши ревут в сортирах. Тут у кого хочешь ум за разум зайдет. Я знал Каролину, когда она только начинала. Надзирала за осужденными, выпущенными под залог, и прочей подобной публикой. Тогда она еще не окончила юридическое училище. Собственно, я ее и принял на работу в прокуратуру. Хорошая была деваха, сметливая и сексуальная. И юрист что надо. И как подумаешь, что с ней произошло… Какой-то псих вламывается к ней в дом, насилует ее, а потом чем-то тяжелым по голове, Господи Иисусе… Такой конец… Как тут не переживать.
– Никто к ней не вламывался, – говорю я.
Мой уверенный тон удивляет даже меня самого. Реймонд, занявшийся было бумагами, поднимает голову и пронзает меня взглядом.
– Откуда ты знаешь?
Я медлю с ответом.
– Ее же нашли связанной и изнасилованной. Я не начинал бы расследование с опроса ее друзей и поклонников – двери не взломаны, окна не разбиты. Здесь требуется предварительная подготовка.
В разговор ввязывается Коди, уже тридцать лет служащий шофером у окружного прокурора. Коди сегодня необыкновенно молчалив, не ударяется в воспоминания о пьяных разборках на городских улицах. В отличие от Реймонда, да и от меня тоже, если уж на то пошло, он пребывает в печали. Судя по всему, он провел ночь без сна, и это тоже отразилось на его лице. Мое замечание о состоянии квартиры Каролины почему-то выводит его из грустной задумчивости.
– Ни дверь, ни окна не были заперты, – говорит он. – Она так любила. Нет, правду говорят, что эта баба не от мира сего.
– Скорее преступник умным оказался, – гну свое я. – Хотел навести на ложный след.
– Не усложняй, Расти, – возражает Реймонд. – Наверняка это дело рук какого-нибудь свихнувшегося бродяги. Тут Шерлоки Холмсы не нужны. Сыщики в таких вещах не хуже тебя разбираются. Вот и ловите преступника, чтобы спасти мою драгоценную шкуру. – Он многозначительно улыбается, давая понять, что у него и без меня забот хватает. Мы оба хорошо понимаем, что нам грозит, если не поймаем убийцу Каролины.
В своих публичных заявлениях по поводу ее смерти Нико дель Ла-Гуарди не церемонился: «Халатность в деле обеспечения законности и общественного порядка, которую вот уже двенадцать лет проявляет окружной прокурор, делает его пособником криминального элемента в городе. Происшедшая трагедия свидетельствует о том, что мистер Хорган не способен обеспечить безопасность даже собственных сотрудников». Нико не объяснил, почему он более десяти лет проработал под началом человека, связанного с уголовным миром. Впрочем, это не входит в задачу политика. К тому же Нико всегда отличался напористостью и наглостью. Уже это сулило ему карьеру на политическом поприще.
