Так Барбара принялась за диссертацию. В самом начале она говорила, что такую тему, как у нее, можно изложить страницах на десяти-двенадцати, но работа над диссертацией тянется вот уже много лет, точно болезнь у хроника, и является еще одной причиной мучительной меланхолии моей жены. Проходя мимо кабинета, я всякий раз вижу, как Барбара сидит за столом и жалостно смотрит на единственную маленькую вишню, не сумевшую вырасти на суглинистой почве нашего заднего двора.
В ожидании вдохновения Барбара принялась читать, но не газеты и журналы. В сумке на колесиках она привозит из университетской библиотеки кипы пухлых томов по самым немыслимым предметам: психолингвистика, семиотика, азбука Брайля, общение с глухонемыми. Больше всего в жизни она ценит факты. Залезет с ногами на диван в гостиной, поставит около себя коробку с шоколадными конфетами и уносится в неведомые миры. Читает о том, есть ли жизнь на Марсе, читает биографии не очень знаменитых людей, которые у других вызвали бы скуку. Одно время она набросилась на книги по медицине. Прошлый месяц она провела, читая о криогенике, искусственном оплодотворении и истории оптики. Что происходит с ней во время этих космических полетов на другие планеты человеческого знания, мне неведомо. Не сомневаюсь, она охотно поделилась бы со мной своими открытиями, попроси я об этом. Но со временем я перестал даже притворяться, будто меня интересуют ее занятия. Отсутствие интереса к занимательным вещам Барбара считает моим главным недостатком. Мне не о чем говорить с ней, пока она исследует неведомые миры.
Не так давно мне пришла в голову мысль, что Барбара – с ее манерностью и угрюмой молчаливостью, отвращением к большинству представителей рода человеческого и затаенными и невыразимыми страстями – существо странное. У нее нет ни серьезных привязанностей, ни близких знакомств. Единственный человек, с которым она поддерживает отношения, это ее мать, с которой она почти не общалась, когда мы только встречались, и к которой доныне не питает особых дочерних чувств. Как и моя мать, Барбара похожа на добровольную узницу в собственном доме, которая безупречно ведет хозяйство, воспитывает сына и без устали трудится над бесконечными формулами и алгоритмами.
Я даже не замечаю, как мы с Барбарой перестаем разговаривать и пялимся в экран телевизора, где сменяются картинки сегодняшней траурной церемонии. Вот подъезжает автомобиль Реймонда, и на секунду показывают мой затылок. Вот сына покойницы ведут ко входу в храм. Диктор вещает трагическим тоном: около восьмисот человек, включая многих руководителей города и округа, собрались сегодня у Первой пресвитерианской церкви, чтобы отдать последние почести Каролине Полимус, известному прокурору, погибшей от руки насильника и убийцы три дня назад. Вот народ начинает выходить из церкви. Вот без воспроизведения звука показывают мэра и Реймонда, которые разговаривают с репортерами. Вот, отметая все вопросы о расследовании преступления, Нико дель Ла-Гуарди усаживается в автомобиль и тихо говорит в камеру печальным голосом: «Я приехал почтить память товарища по профессии».
