– Как и люди, – задумчиво пробормотал Ферб. – Люди и боги. Человек так же вот бежит все куда-то, ищет чего-то, потом – хоп! – прибрали его боги. Вот и эта мелкота-то небось думает, что чайки – это боги…
– А ты не так прост, как кажешься, – заметил Тень, глядя прямо перед собой.
– Я просто люблю смотреть по сторонам, – усмехнулся разбойник. – Много занятного, бывает, увижу…
Тем временем тралланы, оставив весла, прыгнули в воду и потащили лодку к неказистому причалу, сбитому из сосновых жердей. На берегу сушились растянутые сети и небольшие плоскобрюхие лодчонки. Одну из них ремонтировал старый траллан – конопатил щели, заливал горячей смолой, не обращая внимания на прибывших людей: то ли гостей, то ли хозяев. Пальцев у него на руках заметно недоставало, а лицо было сплошь покрыто жуткими шрамами.
Оказавшись на суше, Тильт осмотрелся внимательней. Заметил в отдалении стайку мальчишек, гоняющихся друг за другом с деревянными мечами, увидел женщину, доящую худую козу, разглядел овец в загоне и спящую в грязи пятнистую свинью. Над крышами некоторых бараков курился дым: значит, там кто-то обитал. Другие дома казались покинутыми. Многие и вовсе разваливались, разъезжались в стороны гнилыми бревнами, проседали вовнутрь крышами.
– Не думаю, что тебе понравилось бы здесь жить, – сказал человек, прозванный Тенью. – Это место для рабов и слуг.
«А кто я?» – хотел было спросить Тильт, но не решился. Это сделал за него Далька.
– А кто мы? – спросил он.
– Вы – помощники и гости.
Ферб фыркнул. Он отлично умел выражать свои мысли без слов.
– Я понимаю, это звучит в нынешних обстоятельствах странно, но так оно и есть. Вы будете жить и работать в нашей скромной обители, – сказал Тень, указав рукой на далекую крепость. – Думаю, вам там понравится.
Тильт хотел было тоже фыркнуть, подражая разбойнику, но Ферб сделал это раньше его.
Тем временем высокие люди в одеждах, более подходящих для женщин, выстроились в колонну. Теперь их лица были открыты – и что это были за лица! У одного тонкая проволока зашивала рот, у другого были срезаны губы, у третьего на месте носа дрягался морщинистый бесформенный нарост, похожий на огромную бородавку. Почти каждое лицо полосовали рубцы. Щеки некоторых были пробиты насквозь, сквозь отверстия сочилась слюна и был виден язык – у тех, у кого он был. Старый израненный траллан выглядел в сравнении с ними красавцем – все же его раны были боевыми, нанесенными достойными противниками в жаркой схватке, а не жертвенным ножом…
