Перевернувшись на живот, я уткнулась носом в подушку. Рядом на кровати приземлилось что-то тяжелое. По мурчанию я распознала Инди. Пушистик немного покрутился и устроился в ногах, вызвав у меня усмешку. Ну и как я уйду от них? От Инди, Дея, Целестина и Француазы. Но это - с одной стороны. А с другой - мой родной мир, где мама, папа, однокурсники и привычная жизнь, где никто не пытается сделать из меня игрушку.
От сложных размышлений меня оторвал скрип кресла. Повернув голову, я встретилась взглядом с рассматривающим меня Деем.
– Очнулась, значит. Ну, теперь расскажешь про своих преследователей? Или и дальше будем играть в несознанку?
Зараза. Манипулятор. Ехидна. А ведь придется признаться.
– Из родного мира меня вырвал сын графа Ангри, неосторожно играя с амулетом. И, соответственно, я стала рабыней графа. Из замка я сбежала, убив четверых гвардейцев и прихватив - помимо зелий, денег и драгоценностей - два ценных артефакта: амулет и сумку. Гвардейцы три дня гнали меня по лесу, как какую-то дичь, и почти поймали. Я спряталась под камнем на границе между землями графа и герцога. Удача мне улыбнулась в тот раз. Меня не заметили, а появившиеся люди герцога сразу же прогнали капитана, его сына Трэнка и прочих. Надеюсь, ты его убил, и мне не придется опасаться насильников.
Я уткнулась в подушку, стараясь не смотреть в завораживающие, вынимающие душу, глаза демона. Черт, неужели я влюбилась? Как не вовремя. Ну что может быть общего между мной и Деем? Он - принц, а я, в переводе на их понятия, почти никто. Даже не аристократка, а просто дочь зажиточных родителей. Я для него могу быть только игрушкой. А на эту роль я больше никогда не соглашусь. Нет, все же будет легче, если я уйду.
Теплая ладонь легла мне на затылок и потрепала по волосам.
– Лина, я убил Трэнка и его людей. Остался лишь один, он в подвале. Я его допрашивал. Скажи мне, кто еще опасен для тебя - и я убью его. Потому что никто не смеет причинять боль моей... тээнерин.
И в это мгновение я поняла одну важную вещь: его прикосновения мне не неприятны! Даже наоборот. Точно: втюрилась. Надеюсь, это просто юношеская влюбленность, и она быстро пройдет. Иначе будет плохо. И не только мне. Кнерта я тоже буду постоянно изводить, проверяя его чувства.
Будто ощутив мой внутренний разлад, Дей убрал руку.
– Прости, я забыл, что ты не любишь, когда к тебе прикасаются посторонние.
Нет, он специально меня злит! Сто процентов! Но все же я взяла себя в руки и сказала правду:
