Я хмыкнула. Опять он ненавязчиво пытается вытянуть из меня информацию. Блин, если бы не была настороже, то и не заметила бы.
– Ты случайно не шпион? - спросила я. - Можешь не отвечать. Ладно, информация за информацию. В официальных случаях у нас все так же, как и у вас, - по полному имени. Если у человека есть титул - то с указанием титула. И вымышленные имена у нас в ходу. Например, у танцовщиц, артистов, стриптизеров, писателей и прочих. А также в Интернете ни один уважающий себя человек не пользуется настоящим именем. И там считается верхом наглости пытаться узнать правду. Вот такой вот вечный маскарад.
Я замолчала, пытаясь справиться с комком в горле. Как же я соскучилась по дому, по родителям, по этой насыщенной жизни двадцать первого века. Убила бы того, кто виноват в моем перемещении, не будь он ребенком!
– Ты жила в Интернете?
Я рассмеялась. Знал бы Дей, как он близок к истине. Ведь многие земляне именно в нем и живут. Да и я проводила там достаточно времени, чтобы бесить этим предков.
– Нет конечно. Но я там часто бывала. И вообще, Интернет это... как бы так объяснить, чтобы ты понял? Выражаясь нашим языком и опошляя действительность, это - информационное субпространство. В нем люди общаются, даже если находятся на разных концах обитаемого мира. И с задержкой в секунду послание доходит от человека к человеку. Но мы, кажется, отвлеклись. Имена. Родители дали мне довольно длинное по нашим меркам имя - Ангелина. Поэтому друзья обычно используют короткие варианты, "Лина" или "Лин". Особо ушлые даже добрались до просто "Ин". Мне, собственно, все равно. А вот к возлюбленным у нас обращаются чаще всего используя какие-либо нежные слова или придумывая прозвища. Например, тот, кого я могла бы назвать возлюбленным - Алекс, - звал меня Вестой, в честь римской богини.
Я легла на шкуру и уставилась в потолок. Продолжать эту милую беседу не хотелось. Во-первых, любые разговоры не на повышенных тонах могут вызвать у меня чувство привязанности, а это плохо. Во-вторых, вспомнился Алекс. Мой лучший, мой единственный, настоящий друг. Он был старше меня на три года, но это ничуть не мешало. Он понимал меня. А я боготворила его. Все девчонки в школе завидовали мне. А потом, летом 2005 года, он уехал в Лондон с родителями. Я провожала его в аэропорт, а он улыбался и велел дождаться обязательно. Восьмого июля мне сообщили о его гибели во время терактов в Лондоне. В тот раз я рыдала последний раз. Он не любил моих слез. Говорил, что, как бы ни было больно, надо улыбаться. Целый год я носила только черное, объявив свой личный траур, и училась снова улыбаться. Улыбаться назло всем. А друзей у меня больше не было с тех пор. Я все еще жду Алекса.
