С конца 60-х и до начала 90-х годов ХХ века российская адвокатура вновь завоевала доверие общества. Профессия адвоката, как и столетие назад, стала не только уважаемой, но и почетной. Возвращением высокого престижа она обязана политическим защитникам нового времени – Д.И. Каминской, С.В. Каллистратовой, их коллегам и единомышленникам.
Во второй половине 60-х годов прошлого века возникло общественное явление, названное Демократическим движением. Горстка отчаянных смельчаков, которых нарекли «диссидентами», открыто заявила о попрании в СССР прав человека, записанных в Конституции. Особенность Демократического движения состояла в том, что его участники действовали открыто, подписывали самиздатские публикации своими именами и даже указывали домашние адреса и номера телефонов. Власть, ошеломленная такой дерзостью, незамедлительно ответила единственно известным ей способом – арестами. Но о репрессиях против диссидентов всему миру немедленно сообщали московские корреспонденты западных СМИ. Скрывать политические судебные процессы стало невозможно. Для защиты смельчаков-диссидентов понадобились и отважные адвокаты. Первыми из них стали Д.И. Каминская и С.В. Каллистратова. Конечно, все без исключения политические процессы по-прежнему оставались фарсами. Роли для этих судебных спектаклей сочиняли в КГБ, а финалы писали в ЦК КПСС. Но если суд – это фарс с заранее известным приговором, то какова в нем роль адвоката? Ответить на этот вопрос, и прежде всего для себя самих, должны были политические защитники нового времени. Ответ Д.И. Каминской в ее книге звучит так: «У меня никогда не возникала мысль, что обреченность дела может позволять работать хуже, чем я умею, и, следовательно, хуже, чем обязана». Это означало, что каждая защита, принятая Д.И. Каминской, будет принципиальной и бескомпромиссной, чем бы это ни грозило ей самой. Защитительные речи становились обличением государственного беззакония. Сторонники подсудимых, пробивавшиеся на процессы, старались записывать и распространять ее выступления. В пишущую машинку вместо обычной бумаги закладывалась папиросная, чтобы получилось как можно больше копий. А затем они расходились по Москве и многим крупным городам. Речи Д.И. Каминской и ее коллег-адвокатов можно было найти в высших учебных заведениях, в курилках публичных библиотек, в многочисленных НИИ, в клубах творческих союзов. Их обсуждали, о них спорили на кухнях – единственно возможных островках свободомыслия. Они были источником правды о политических процессах и одновременно уроками мужества. Открытая гражданская позиция адвокатов испугала власть. Деятельность адвокатов обсуждало высшее политическое руководство страны. 10 июля 1970 года глава КГБ СССР и будущий Генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов обратился с секретным письмом в ЦК КПСС о «неправильном поведении» в судебных процессах некоторых адвокатов, и в первую очередь Д.И. Каминской и С.В. Каллистратовой. Председатель КГБ доносил в ЦК КПСС о том, что адвокаты в судебных процессах отрицают наличие состава преступления в действиях подсудимых, «нередко действуют по прямому сговору с антиобщественными элементами, информируя их о материалах предварительного следствия и совместно вырабатывая линию поведения подсудимых в процессе следствия и суда». По этому письму было принято решение Секретариата ЦК КПСС. Спустя несколько недель Московский горком партии сообщил в ЦК КПСС: «…адвокаты Каминская, Каллистратова, Поздеев и Ромм впредь не будут допущены к участию в процессах по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 190-1 УК РСФСР» («Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»).
