– И куда же это вы, товарищ майор, или полковник, или советник юстиции такого-то класса смотрите, если у вас живые преступники ходят по улицам и даже убивают советских людей?
И так далее, и тому подобное! Пока лужу под себя не надуешь, с коврика не отпустят. Так было… А теперь товарищ майор, или полковник, или советник юстиции без риска подмочить собственную репутацию, казенное обмундирование и компартийный коврик, только разводит руками и сокрушенно произносит:
– А что поделать, когда вышеупомянутые живые преступники на самом деле оказываются психически больными людьми? Это уже не уголовщина, а причуды природы, против которой, как известно, оказались бессильными даже Лысенко с Мичуриным. Против нее не попрешь! Если уж с кого-то спрашивать касательно профилактики, так не с правоохранительных органов, а с работников системы здравоохранения.
Возвращаясь к теме: если раньше на работу в спецотделение можно было устроиться только по большому блату, то после перебора с пациентами наши «спецы» принялись не то чтобы разбегаться, а явственно сачковать. Вот это, собственно, и было тем фундаментом, на котором построено все мое дальнейшее повествование.
От автора: Вышеупомянутые Мичурин и Лысенко изрядно въелись в печенки нашему с Сиротой поколению. Эти два «преобразователя природы» – так их официально именовали советские школьные учебники – порешили доказать на практике, что никакой наследственности у представителей то ли флоры, то ли фауны не существует. Все это выдумки реакционного монаха Менделя. А генетика – это вообще откровенно антисоветская контрреволюционная доктрина, замаскированная псевдонаучными терминами. Товарищ Сталин обоих преобразователей очень любил. Именем Мичурина еще при его жизни был назван старинный русский город Козлов, а на академика Т. Д. Лысенко нацепляли столько орденов, что его издали и при плохом освещении путали с маршалом Жуковым не только зеленые салаги, но даже боевые генералы. Со смертью «пахана» закатились звезды и обоих селекционеров. О Мичурине, правда, еще по инерции что-то там рассказывалось в школьных учебниках времен Хрущева – о том, как он, якобы, скрестил грушу с яблоней. Дети воспринимали это как анекдот. А вот взрослые… я знал одного старого придурка, персонального пенсионера местного значения, который в свое время – еще в молодые годы – соблазнился названием саженца «груша Бере зимняя Мичурина» и посадил этого мутанта в своем саду. Он плодоносил вроде бы обыкновенными грушами, но… ими можно было разве что гвозди забивать. Они оставались твердющими осенью, до морозов, во время морозов. Шли годы, молодой придурок постепенно превращался в старого придурка, затем вышел на пенсию, с мичуринского древа, как и положено, облетала листва, однако твердокаменные плоды продолжали висеть на ветках даже в лютые морозы, вызывая шок у случайных прохожих.
