Действительно, все было то же самое. Только сначала факт смерти узаконил своим решением районный суд, а пять лет спустя – дежурный врач городской психиатрической больницы, мой друг Борис.
– Ну, я вам скажу, анекдот! – не унималась разрисованная под гейшу отроковица. – Родственник справку принес. Такой аккуратный, подтянутый, еще поблагодарил, что я быстро управилась.
– Так когда же он умер на самом деле? – растерянно спросила начальница.
– Сегодня. От острой сердечной недостаточности, что характерно.
Где-то я уже слышал такой диагноз.
И тут мне повезло во второй раз, потому, что зазвонил телефон. Начальница выслушала и побледнела. Потом положила трубку и с размаха, некрасиво села на стул.
– Звонил мой городской начальник. С сегодняшнего дня выдача копий и справок относительно свидетельств о смерти только через его визу. И еще – он срочно едет сюда для внеочередной проверки правильного ведения документации.
Я припомнил слова разрисованной регистраторши: «родственник, аккуратный, подтянутый»… Мне стало нехорошо, поскольку до сих пор в моей ментовской биографии такие вот аккуратные, подтянутые, неразговорчивые, мужского пола, среднего возраста доставляли мне исключительно одни неприятности.
– Вот что, мои хорошие! Меня здесь не было, я вам голову не морочил. Дайте сюда мой запрос – и будьте здоровы. Потому что молчание – это не только золото, но порой и жизнь. А мне как-то не хочется за вашу ласку и кофе платить черной неблагодарностью. Итак – исчезаю, исчезаю, исчезаю…
Еще когда я заходил в кабинет начальницы, то обратил внимание на служебный выход во двор в конце коридора с традиционной угрозой на грязном стекле: «Выхода нет». Я сделал озабоченное выражение лица, подошел, дернул ручку – к счастью, открыто. Быстро затаился в маленьком тамбуре, где стояли какие-то ведра, заблокировал дверную ручку старой шваброй и застыл в темноте. Если бы я пошел, как все люди, то неизбежно столкнулся бы на входе с этой парочкой – бесформенный толстяк в очках угодливо пропускал вперед худощавого, аккуратного, подтянутого… того самого. «Здравия желаю, товарищ полковник!» Я сталкивался с ним два или три раза. У этого кагебиста была удивительная способность чувствовать себя хозяином в любом чужом кабинете.
Я не стал ждать, пока лирическая парочка выйдет от заведующей, и дернул поскорее от греха подальше. До сих пор Контора всплывала на небосклоне моей ментовской жизни ближе к развязке очередной моей авантюры. А тут не успел начать – получите! Да еще и главный калибр – полковник! Любопытно, дождется ли начальница, столь гостеприимно угощавшая меня кофе, обещанной ей персональной пенсии местного значения. Может, и дождется, если будет молчать.
