Триш оглядела лоток, который практически до краев был заполнен рубленым мясом (или, вернее, его политически корректным родственником — молотым филе), картошкой и сыром. Для троих более чем достаточно. Может, Лейни захочет присоединиться к ним? Она видела, как сестра полчаса назад пришла домой.
Интересно, какой предлог она придумает, чтобы не прийти на ужин в четверг вечером?
Триш взяла трубку и набрала номер отца. После шести гудков Лейни так и не ответила, и она нажала отбой.
Да что ж такое с ее сестрой?
У папы есть определитель номера, поэтому Лейни знала, что звонит она. Тогда почему не ответила? Забеспокоившись, Триш снова набрала отцовский номер и ждала до тех пор, пока не включился автоответчик.
Ну дела! Она пойдет туда и выяснит.
— Привет, ма. Где еда? — спросил Лукас, опуская ей на плечо тяжелую полумужскую-гхолумальчишескую руку и едва не придавливая ее.
В четырнадцать Лукас был ласковым и доброжелательным и имел склонность к дурацким шуткам — главным образом на тему поноса и неприличных звуков. Триш ежевечерне молилась о том, чтобы он никогда не менялся, чтобы он никогда не превратился в угрюмого и непокорного подростка, подверженного смене настроения, то есть чтобы его миновала та стадия, через которую проходит так много детей.
Если он останется таким до конца девятого класса, значит, ее труды увенчались успехом. Восьмой и девятый классы самые сложные как для мальчиков, так и для девочек. По какой-то причине — скорее всего из-за гормонов — за эти два года милые, абсолютно нормальные дети превращаются в сумасшедших. Некоторые никогда не возвращаются в прежнее состояние. К счастью, большинство опять становятся нормальными.
— Будет готова через полчаса, — ответила Триш, смаргивая слезы, которые всегда наворачивались у нее на глаза, когда речь заходила о детях. — Я хотела пригласить к нам тетю Лейни, но она не берет трубку. Ты не мог бы сходить к ней и попробовать притащить ее к нам. Не в буквальном смысле, естественно, — добавила она на всякий случай.
Лукас пожал плечами и схватил пригоршню тертого сыра, который был приготовлен для запеканки.
— Ладно. Ты же знаешь, что я действительно могу, — с улыбкой сказал он и, подражая Гансу и Францу из «Субботнего вечера в прямом эфире», который Триш и Алан разрешили ему смотреть по телевизору, воздел вверх сжатые в кулаки руки.
Триш рассмеялась. Какой же он недотепа.
— Спасибо, — поблагодарила она и принялась посыпать запеканку тертым сыром.
