Однако заметил, что несколько человек — с разных мест — повернули голову в его сторону. Почувствовав на себе взгляды, Илья Трофимович съежился. Ему показалось, что каждый взгляд был начинен укором и осуждением: «Ты, мол, зачем явился сюда? Талалай ведь случайно назвал твою фамилию, перебежчик Чевычелов! Так что не радуйся-то здорово».
Тем временем доклад окончился, и на стол президиума стали выносить из-за кулис какие-то пакеты, коробки, свертки. «Подарки, — догадался Илья Трофимович. — Я свой вчера в городе получил. Райисполком собирал всех неработающих пенсионеров-фронтовиков, и сам военком нам вручал подарки. Мне подарили электробритву».
И он стал продвигаться к выходу. Предвидел, что и ему приготовлен подарок. А он уже свой получил, посему надо потихоньку выйти, чтобы не сказали потом: «Илья Трофимович-то наш двух маток сосет: и в городе, и в селе».
Но только он выбрался в проход, как в притихшем зале раздался зычный голос председателя колхоза:
— Чевычелов Илья Трофимович! А ты куда? Мы тут переходим к самой приятной процедуре…
Илья Трофимович замешкался, стушевался. Уронил шляпу, поднял ее, хотел все-таки выходить, но со всех сторон вдруг услышал голоса:
— Куда же вы?
— Подарок сначала получите.
— Трофимыч, ай с сердцем что?
А кто-то даже попридержал его сзади за пиджак.
Председатель колхоза краснощекий здоровяк Антипьев уже вышел на трибуну, в руках держа тот самый список, в котором напротив фамилии Ильи Трофимовича был стерт знак вопроса.
— Чевычелов, ай тебе некогда? Ай у тебя семеро по лавкам? — добродушно, не скрывая иронии, гремел с трибуны Антипьев. — Тогда мы с тебя первого и начнем, хоть ты по алфавиту и последний.
Илья Трофимович был в смятении. Возвращаться на свое место? Вот тебе и скромняк, скажут, как услышал про подарки, так сразу и вернулся.
— Итак, — продолжал Антипьев, — начнем с Чевычелова. По решению правления колхоза, парткома…
Что, Антипьев и впрямь решил пригласить его за подарком первым? Но ведь это насмешка, явная насмешка. К тому же получил он уже один подарок и второго ему не нужно. И явился он сюда не за ним, а по совести. Совесть ему повелела отметить День Победы вместе с земляками.
— Мне уже вручили; — сорвавшимся голосом крикнул в сторону Антипьева Илья Трофимович и, пригнувшись, чтобы понезаметней было (а на него смотрел уже почти; весь зал), вышел в фойе. Закрыл за собой дверь и тут же замер, соображая, правильно ли поступил.
Аншпьев и здесь был слышен:
