Кони были рослыми, пожалуй, побольше шестнадцати ладоней – не чета местным крестьянским лошадкам, – с тонкими, но крепкими прямыми но гами и изящными шеями. Темно-бурая шерсть была словно только что вычищена – лежала волосок к волоску, а хвосты и гривы ниспадали светлыми волнами, без единого колтуна. Виан, может, и не был знатоком лошадей, но искренне залюбовался этой парой, вполне сознавая, что на сельском подворье таким красавцам не место. Можно, конечно, подержать их здесь – но долго ли утаишь этакое шило в мешке? Хорошо, если конокрад какой не прознает, но по округе разговоры точно пойдут.
Странный ушастый конек, видимо, разгадал его мысли.
– Иди-ка ты спать, парень, – сказал он, – утро вечера мудренее. За ночь никто коней не сведет, это я обещаю, а там посмотрим.
Он отвернулся от Виана, ткнулся в траву и принялся жевать с нескрываемым отвращением.
– Буду я тебя звать Коньком-горбунком, – решил Виан.
– Что? – конек чуть не поперхнулся клевером. -Почему горбунком?
– А впрочем, – согласился он, скосив глаз на собственную горбатую спину, – хоть горшком зови, только в печь не сажай. Но вообще-то мне больше имя Лазаро нравится.
– Ненашенское какое-то, – усомнился Виан. -Инородное.
– Так и такие зверьки, как я, – - хмыкнул конек, – в ваших краях нечасто попадаются, полагаю.
– Это точно, – согласился Виан.
Конек снова принялся за траву.
– О, Великая лунная мать, – простонал он с набитым ртом. – Как же я не люблю лошадиный корм! А ничего другого желудок не принимает. Ты, парень, мне завтра хоть горбушку ржаную принеси, а то совсем невмоготу.
– Принесу, – честно пообещал Виан, плотно затворяя дверь сарая.
– А он симпатичный – этот твой Виан, – вынесла свой вердикт Омелия. – Только я все равно не понимаю, чего ты добиваешься! Сам же сказал, что мне прямая дорога в постель к тамошнему царю, -девушка кивком указала на лежащий на столике хрустальный шар.
Принцесса сидела в резном кресле и с удовольствием беседовала с коньком, час назад неожиданно выскочившим из портала. Пообвыкнув жить отшельницей посреди городских руин, она только теперь почувствовала, насколько стосковалась по человеческому голосу.
– Ну, нет, такого я не говорил! – возмутился Лазаро.
– В открытую – нет, – согласилась Омелия. – Но выйти за царя замуж ты предлагал, а это то же самое.
– И вообще, чего это ты подняла постельную тему? – удивился Лазаро.
– А я в шар твой смотрю. Иначе одичала бы совсем! И так уже голоса мерещатся.
