Как видим, и спустя годы аудитория не желает принимать смерть романтического героя как случайность, хочет видеть в Цое борца со временем, а в художественном наследии певца — знаки предвиденья гибели. Ну а чтобы понять универсальность такого рода сентенций в культуре вообще, достаточно процитировать суждение Г. Чхартишвили: «Творчество — профессия опасная и заниматься ею могут только люди, у которых изначально не все в порядке с инстинктом самосохранения. Мир художника анормален, патологичен».
[278]Однако весь романтический антураж цоевского «текста смерти» может подвергаться редукции и осмысливаться иронично и пародийно. Примером такого осмысления является песня Псоя Галактионовича Короленко. Ирония относительно легко узнаваемого объекта — Виктора Цоя — достигается в этой песне не только словесным рядом (многие пассажи Псоя при чтении с листа могут быть восприняты цоевскими поклонниками как вполне серьезный In Memoriam в русле сложившихся сем), но, в первую очередь, — рядами музыкальным и исполнительским, в которых иронично пародируется и доводится до гротескного завершения манера пения Цоя:
Когда будешь молиться богам,
Не забудь, не забудь
Того парня, который здесь был,
Помянуть, помянуть.
Все горело, все было в огне,
И тогда, и тогда
Он огонь потушил сам собой
Как вода, как вода.
Парень-герой, парень-герой.
А потом наступила ночь,
Была тьма много лет,
Он явился и громко сказал:
«Нужен свет!»
И был свет.
Этот парень — такой же как мы —
Нам с тобой жизнь отдал.
Ты запомни его имена,
В его честь дай залп.
Этот парень не бог, не герой,
Он такой же, как мы.
Мы ведь тоже умели с тобой
Делать свет изо тьмы.
А потом, позабыв слова,
Научились делам.
И с тех пор мы все делим на два —
Пополам, пополам.
Много разных хороших парней,
Только ты не забудь,
Когда будешь молиться богам,
Помянуть, помянуть
Того парня, который тогда
Сделал свет изо тьмы,
Сделал кошку и сделал котят,
Сделал рай и ад.
Парень-герой, парень-герой.
Мы должны запомнить с тобой
Все его имена.
Выпьем водки и выпьем вина
В его честь до дна,
Залпом до дна!
Вот так легко и непринужденно редуцируется казалось бы незыблемый миф о гибели романтического героя. И еще один пример редукции. Практически сразу же после гибели певца Майк Науменко сказал о Цое: «Я несколько удивлен тем, что после смерти из него пытаются сделать некоего ангела. Не был он ангелом, как не был и демоном. Как и все мы, он был просто человеком со своими плюсами и минусами. Но в нашей стране желательно погибнуть, чтобы стать окончательно популярным. Пока ты жив, тебя почему-то не ценят».
