- Я поеду по дороге имени Джонсона, а оттуда по проселочной дороге вдоль Просеки.
- Да, - согласился Чарли, застегивая ремень и сдвигая кобуру с пистолетом на бок.
Уже совсем рассвело, но день был очень сырой и серый и сквозь наплывавшие языки тумана приходилось прорываться с зажженными фарами. Машина притормозила, свернула на проселочную дорогу, и Эд включил сирену, чтобы заставить громыхавший впереди грузовик, забиравший с ферм молоко после утренней дойки, уступить дорогу. А потом они направились прямиком к Просеке, проложенной через сосновый лес и служившей трассой для экранопланов. Эти места были почти совершенно не пригодны для сельского хозяйства: ураганный ветер от воздушной подушки проходящих гигантских лайнеров отрывал колосья от стеблей и до полусмерти пугал животных. Однако траву на корм здесь все-таки можно было косить, и Просека, идущая вниз по склону и упиравшаяся в болото, представляла собой длинный и узкий луг. Вездеход, подпрыгивая, переваливался через колеи, оставленные прошедшими косилками, туда, где сквозь поднимавшийся туман смутно виднелся столб черного дыма.
Когда они подъехали поближе, Эд Хомер, совершенно обалдев, автоматически убрал ногу с акселератора. Экраноплан, казавшийся в смерти немыслимо огромным, пропахал в сырой земле глубокую борозду и теперь, разбитый, лежал, задрав носовую часть на деревья и извергая дым.
Они медленно подъехали поближе, огибая большие измятые куски оторвавшегося от днища лайнера фартука воздушной подушки. Из разбитого судна появлялись люди; одни сразу же падали в траву, а другие принимались помогать остальным выбраться в безопасное место. Автомобиль остановился, и, как только турбина умолкла, они услышали крики и болезненные стоны.
- Включись в сеть и скажи всем, где мы находимся, - приказал шериф, распахивая дверь. - Передай им, что нам потребуются все медики, которых они смогут найти. Да побыстрее. А потом поможешь людям выбираться наружу.
Последние слова он прокричал уже на бегу, направляясь к разрушенному лайнеру, к людям, лежавшим на земле. Некоторые из них были обожжены и перепачканы кровью, некоторые, очевидно, мертвы, а некоторые, по-видимому, не пострадали, но все еще пребывали в шоке после внезапной катастрофы. Двое мужчин в униформе несли третьего, одетого точно так же. Его правая нога свисала под невероятным углом, а на бедре был затянут жгут из форменного ремня, глубоко врезавшийся в тело. Раненый сдерживал стон; двое опустили его наземь и направились обратно к разбитому лайнеру. Шериф видел, что человек пребывал в сознании, хотя его кожа под синяками и пятнами смазочного масла выглядела пергаментно-белой.
