После трехчасового допроса Олег сдался, и велел увести Симкина. С усталым видом он сидел в чужом кабинете, когда в него сначала заглянул, а потом вошел Шалагин.
— Ну, как дела, сирота?
— Почему сирота? — не понял Олег.
— Да, в чужом хозяйстве, да на чужого дядю батрачите.
— Да, кстати, а что за конспирация-то, я не пойму?
Подполковник пожал плечами.
— Комитетчики так попросили. Они там всей гурьбой навалились на этого чеченца из «Кавказа». Что им от него надо не знаю, но и они все тоже канают под местных оперов.
А в соседнем кабинете действительно шла большая игра. Вадим Шатаев смачно изображал не очень умного, но напористого опера.
— Ты мне тут туфту не гони! — Орал он на вспотевшего кавказца. — Не знал он, что кассовики левые! Так тебе без документов их и продадут!
— Мамой клянусь, не знал, — стучал себя кулаком в грудь кавказец. — Они обещали потом их подвести, сказали, что они в дороге застряли.
— Слушай, как тебя там — Вахид? Так вот, Вахид. Ты эти сказки в суде расскажешь.
Он откинулся назад, на спинку стула, и самодовольно начал рассказывать.
— Ты, что думаешь, мы тебя так просто взяли? Мы за этими жоржиками три дня следили. Чуть, было, в кафе их не взяли, да чуть опоздали, зарезали они парня, наводчика, успели. Ну, им же хуже будет. Еще статью на себя навесили.
Тут в кабинет вошел Жохов. На нем был несколько мешковатый китель майора, и он начальственным тоном обратился к подскочившему с места Шатаеву.
— Ну, что тут у тебя, Вадим?
— Да, в несознанку играет гражданин. Говорит, что не знал, что кассовики ворованные.
— Кто такой? — спросил Жохов, беря протокол допроса.
— Азаев, Вахид.
— Чеченец?
— Карачаевец я, карачаевец, — торопливо зачастил Вахид.
— В Москве живете?
— Да, у меня тут бизнес, — подтвердил кавказец. — Я честный бизнесмен, я все делаю по закону, плачу налоги.
— Какой?
— Что какой?
— Бизнес какой?
— Две закусочных и магазин.
— Судимости?
— Не было, я честный бизнесмен.
Вахид прижал к груди руки.
— Я не знал, ей богу не знал, что это все ворованное. Мамой клянусь! Отпустите меня.
— Ну, счас! — полковник заржал. — Легко хочешь отделаться. Посидишь ночь в обезьяннике, почувствуешь, что такое сидеть в тюряге.
Жохов отвернулся к Шатаеву.
— А так, можешь оформить ему подписку о невыезде. Хрен он от своего магазина сбежит.
Пока комитетчики ломали комедию, Шалагин и Ведяхин ломали голову над тем, как им расколоть Симкина. Как раз зашел Жохов. Увидев полковника в таком наряде, Шалагин удивился.
