В это время в ресторане гостиницы происходил весьма сложный разговор. На этот раз Расул пришел только с племянником. Поставив у ног черный дипломат, он сразу заявил: — Тут десять тысяч долларов, это аванс за голову Хаджи.
Юрий поморщился.
— Аванс это хорошо, только я не готов дать вам гарантии, что я действительно смогу убить его. Судьба действительно сводит нас постоянно, но чем это кончится — я сказать не могу. Но деньги мне нужны. Для того, чтобы выйти на Хаджи нужно вращаться во вполне определенных кругах, связанных с золотом. Это очень богатые люди, и не хотелось бы выглядеть в их глазах белой вороной.
Расул развел руками.
— Как хотите, дарагой. У нас на востоке есть такое понятие, как кисмет. Это не судьба, это скорее рок. Мой брат Вагиз, отец Али, после разговора с тобой сказал, что он видел печать судьбы на твоем лице. Ты все равно убьешь Хаджи, хочешь ты этого, или не хочешь.
Юрий выслушал эту тираду с вытянувшимся лицом, потом рассмеялся.
— А он не сказал, Хаджи при этом меня случайно не грохнет?
— Вот это почтенный Вагиз мне не рассказывал. Так как, Юрий, вы берете баксы?
— Хорошо, но больше меня интересует оружие. Что вы там принесли?
— Как и обещали, два пистолета «Макаров», достаточный запас патронов, две гранаты — Ф-1. Хватит?
— А гранаты то зачем?
— Для запаса.
— Хорошо. Запас карман не тянет, хотя, лимонка, это как раз весьма увесисто. Давайте о деле.
Юрий отодвинул от себя пустую тарелку, отхлебнул сок, поудобней устроился в кресле.
— А теперь я хотел бы узнать, за что убили Али. Это же не было банальное ограбление?
Расул помолчал, потом, что-то обдумав, качнул головой.
— Да, это все не просто так. За несколько дней до этого Хаджи собрал всех наших, кто связан с золотом: в основном ингушей и дагестанцев. Он много говорил о том, что они забыли о своей родине, о своей вере, о том, что надо помогать людям, борющимся за истинную веру. Он сказал, что мы, московские мусульмане, должны поднять знамя джихада на этой земле. Все, кто был на этом сборище, а это уважаемые люди, могу тебя заверить, все они смолчали. Только Али встал, и сказал, что тогда мы будем походить на бандитов, убивающих хозяев, приютивших странников. Он был очень резок. Но Али привык говорить и думать одно и тоже. Он был мужественный человек, и я жалею только об одном, что у Али не осталось сыновей. Только три дочери.
— После этого он завел в мастерской автомат? — спросил Юрий.
— Да. До этого оружия у нас там не было.
