Толян, несколько секунд ничего не понимая, смотрел на мертвого Геру, потом вскочил на ноги и, заорав от горя и ненависти, начал крутиться на месте, поливая все вокруг себя свинцовым дождем. Патроны закончились, но он продолжал нажимать на спуск и крутиться на месте. И лишь точный выстрел Зудова ему в затылок остановил эту бессмысленную карусель. Переждав несколько секунд, он осторожно заглянул в окно и едва не попал под пули продолжавших палить по окнам гаишников.
— Эй, автоинспекция! — заорал он. — Кончай палить, все кончилось!
Да, все кончилось, но не для Алексея Шаврина. Первым его трофеем стал спаниель Марсик, которого оперативник увидел на дороге. Псина растерянно смотрела вслед умчавшемуся хозяину и не реагировала на автомобильные гудки, беспрерывно подаваемые Шавриным.
У Алексея, сколько себя помнил, в доме всегда были собаки, от таксы до ризеншнауцера. А вот спаниеля никогда не было. Пес Жданова был хорош — с висячими, лохматыми ушами, лоснящейся пятнистой шерстью, с умными карими глазами. "Пропадет собака, хозяин, конечно, за ней не вернется, и хана ей", — подумал Алексей. Чертыхнувшись, он выскочил из машины, схватил псину на руки и, быстро закинув на заднее сиденье, тронулся дальше.
Чувствовалось, что Марсику было не впервой ездить в машине: он самостоятельно перебрался на переднее сиденье и застыл, глядя на дорогу.
Сначала Жданов ехал не разбирая дороги, вперед его гнал страх. Но постепенно он начал приходить в себя, а потом мысли потекли привычной рекой.
"Надо выбраться отсюда и взять направление на юг. У меня с собой восемьдесят тысяч, еще тысяч шестьдесят я выручу, если продам машину. На эти деньги можно будет купить новый паспорт, там, слышал, это дешево и не проблема. Переберусь потом куда-нибудь на Украину и заживу так, как хочу. Сорвалось в этот раз — получится в другой".
Его захлестнула дикая злоба: он вспомнил сумку с деньгами, оставленную на даче.
"Ч-черт, и чего я взял только восемьдесят кусков?! Надо было забирать все и делать ноги!"
Он невольно покосился на заднее сиденье, там лежала собранная двустволка. Выйдя тогда во двор, он все же решился попробовать перестрелять своих ненужных уже компаньонов и даже собрал ружье. Ну а дальше все завертелось как в каком-то гангстерском боевике, вопреки его воле и расчетам.
"Ничего! — подбадривал себя Жданов. — Все, что ни делается, к лучшему. Меня либо эти козлы пристрелили бы — этот заика волком смотрел, либо менты. А так я живой и невредимый, на колесах и с деньгами".
