- Пока я не вижу связи с Райхом и деньгами СЛС, - вернулся к теме Власов.
- Тут тоже свои игры. СЛС состоит в тесных отношениях с фондом. Ключевая фигура здесь - некий Мюрат Гельман, галерейщик. Юде, разумеется.
- Юде сотрудничает с "истинными немцами"? Забавно.
- Гельман-то? Сотрудничает. Это же юде, - Эберлинг махнул рукой. Власов, со времен училища привыкший есть быстро, отделил от косточки последний кусок свинины и подумал, не заказать ли еще - тем более, что разговор начинал становиться интересным. Кажется, знакомство с местной кухней, несмотря на неурочный час, оказалось вполне приятным... Правда, его ждёт Мюллер. Хотя есть простейшее решение: всё та же кабинка туалета. Беседовать придётся, конечно, в текстовом режиме: какова слышимость в этих кабинках, Фридрих уже знал.
- Извини, я выйду на минутку, - Власов встал.
- Да-да, понимаю. Кстати, знаешь, откуда взялось слово "сортир"? Как название ватерклозета?
- Не знаю и не интересуюсь, - Фридрих отодвинул стул, намереваясь выйти.
- Из французского. Excusez-moi, je dois sortir. "Извините, мне нужно выйти." - Хайнц засмеялся.
Власов решил, что его старый товарищ, похоже, обзавёлся тем, что англичане называют "hobby" - безобидным увлечением, которое, однако, может оказаться не слишком приятным для окружающих. Сама по себе этимология - штука довольно интересная, но филологические экскурсы Эберлинга по каждому поводу начали его раздражать.
Он прошёл через полный народу зал. Шумливая компания с кружками догуливала: многие уже перепились до того, что откровенно спали прямо на стульях, несмотря на шум. Фридрих невольно вспомнил училище: времени на сон не хватало, так что добирать своё приходилось где угодно. Правда, пузатые пьяницы мало походили на подтянутых лётчиков-курсантов.
В туалете было полно народу, все кабинки оказались заняты. Пришлось ждать. Наконец, Фридрих заперся в тесном помещеньице, опустил на унитаз крышку, уселся верхом (попутно подумав, что штандартенфюрер Штирлиц в подобные ситуации почему-то не попадал на протяжении всех семнадцати серий - видимо, большевистская Москва была более удачно оборудована для тяжёлой работы разведчика) и достал целленхёрер.
Мигнул зеленый экранчик. Власов ввёл код, потом второй. Телефон тихо хрюкнул, принимая KMD-сообщение.
На экране целленхёрера высветилось: DOBRI'DEN, DOROGOI.
На самом деле это был контрольный вопрос. Агент мог выдать коды доступа под воздействием боли или наркотиков - но контрольные вопросы задавал лично шеф, и ответить правильно мог только сам агент, причём в достаточно вменяемом состоянии. Мюллер в таких случаях предпочитал простейшие варианты - на которые можно ответить сходу или не ответить вообще.
