Автор не ставил целью показать бедственное положение детских домов и их воспитанников, вступающих с достижением совершеннолетия в новую для них взрослую жизнь. И так понятно, что молочные реки и кисельные берега этих воспитанников впереди не ждут, а ждет их суровая действительность, в которой обществу наплевать на каждого своего гражданина, если он не обладает влиятельными родителями или солидно весящим кошельком.
Цель привлечь к этому внимание читателей имел журналист Лев Крикунов, поэтому ему и пришлось ехать на громыхающей и бренчащей электричке в провинциальный городок, известный разве что своей шпаной и разборками на почве мелких экономических разногласий среди нарождающегося среднего класса. Наш средний класс нарождался с кастетом в одной руке и обрезом в другой. Все приходилось делать на кредиты и займы, но ведь дураку понятно, что куда проще ликвидировать кредитора, нежели возвращать ему долг да еще с набежавшими процентами.
Электричка останавливалась на каждой станции, время от времени по составу проходил оборванный мужик, который останавливался посреди вагона и зычным голосом рассказывал пассажирам свою жалостливую историю о том, как он отстал от поезда. Деньги он просил, конечно, на проезд, но застарелый неистребимый водочный перегар ясно указывал на вожделенную конечную цель его маршрута. Когда он вошел в вагон в пятый раз, Лева уже испытывал дикое желание выбросить его из электрички.
Ближе к входу сидели какие-то работяги и азартно шлепали о деревянные сиденья картами. Игра в подкидного дурака сопровождалась умеренной выпивкой, но это воспринималось даже с некоторым умилением и определенной завистью к пролетариям, которые сумели себя занять в томительной дороге.
Купленные газеты Крикунов перечитал уже через два часа и теперь сидел, тайно прислушиваясь к азартным выкрикам игроков. В вагон вошел милиционер, старательно делая вид, что не замечает нарушений. Он прошел по вагону и скрылся в тамбуре, даже не сделав работягам замечания. Попробовал бы он их сделать! Пришлось бы бедняге пешком по рельсам топать. Рабочий класс, да еще разгоряченный выпивкой, как раз после выпивки и становится пролетариатом, которому нечего терять, кроме собственных цепей. А какое основное орудие пролетариата, давно всем известно — это булыжник. В крайнем случае — кулак.
Электричка остановилась на очередной станции, потом тронулась вновь, и Крикунов увидел, что милиционер стоит на перроне, с каменным выражением юного лица выслушивая железнодорожного попрошайку. Мужик искал на седалище приключений, и судя по непреклонному холодному взгляду милиционера, он их нашел. За окном вновь поплыл лес. Белые березы тянулись вдоль железнодорожного полотна, отгороженные от него бесконечной железной изгородью. Даже странно было, что кому-то пришла в голову мысль огородить лес: бесполезная и ненужная работа, которая не редкость в Стране дураков, хотя, может, дело было совсем не в дурости, а напротив — в хитроумной изворотливости бизнесмена, сообразившего, что на этой нелепой изгороди можно хорошо заработать.
