Нечай долго думал и вроде бы, понял, в чем дело. Его всегда интересовало, что происходит не только в городе, но и на верхушке криминального мира. Давно ходили разговоры о трениях между Свояком и Тенгизом, лидером областных кавказских группировок. Железногорск был давно поделен Свояком и Тенгизом, появление в нем банды Макара могло нарушить хрупкий баланс. Ну что ж это понятно, но что же теперь делать со старым другом?
Займется Макар грабежом и этим, несомненно, отпугнет часть коммерсантов от Кривова. Можно было бы сдать его ментам, но остается гнев Свояка. Вдруг он поймет, что за этим стоит Нечай? А оставить Макара погулять на воле, так это в первую очередь дурной пример для своих парней. Они и так поглядывают по сторонам, норовят урвать куш покрупней. А если любитель макарон сорвет банк, то, как удержать их от подобных трюков? Но даже не это волновало Нечая. Прежде всего — ему не хотелось делиться властью.
Размышления Нечая прервал грохот бьющейся посуды. Обернувшись, он увидел перепуганного молоденького официанта, пытающегося собрать осколки на поднос, и стоящего над ним управляющего «Версалем».
— Растяпа! Кто тебе только руки к заднице приделал! — начал было отчитывать парнишку управляющий, но, поймав недовольный взгляд хозяина и не поняв, к кому он относится, невольно понизил голос и продолжил разнос шепотом. — Вычту в тройном размере… — донеслось до Нечая.
Далее он не слушал. Как раз в эту секунду в голове Нечая возникло простое решение проблемы.
— Ну что ж, если бить посуду — так всю, — пробормотал Геннадий.
Он приехал на дачу в Лысовку уже вечером, как стемнело. Вслед за машиной Нечая во двор въехало еще три машины, битком забитые его братками. Вышедшего встречать Рыдю он спросил:
— Ну, как они там?
— Трое готовы, а этот еще вошкается, — Рыдя мотнул головой. — Пьет как слон, хрен с ног свалишь.
Геннадий присмотрелся и понял, что его «адъютант» тоже хорош, хотя на ногах Рыдя еще держался.
— Хорошо. Отправляй домой девок и освежись. Ты мне нужен трезвый.
И он прошел в дом.
Троица бойцов Макара отключилась на первом этаже в самых живописных позах. Один спал на диване лицом вниз, у другого на этом же диване лежали только ноги, а сам он валялся лицом вверх и сочно храпел, широко раскинув в сторону руки. У третьего были видны только ноги, торчавшие из-за дивана.
"Погуляли на халяву", — брезгливо подумал Нечай, разглядывая эти живые трупы, раскиданную одежду, пустые бутылки, сломанный стул, остатки закуски на столе и следы блевотины на паласе.
