— А ты то за что загремел? — с усмешкой спросил Алексей. — Давно?
— Да буквально через день после твоего приговора, представляешь?
Он по-хозяйски устроился на табуретке возле кровати Ремизова и принялся рассказывать свою эпопею. Со всех сторон собрался любопытный народ, с особым интересом слушал Выря.
— Я ведь не дурак, — начал рассказ Борян. — Понял, что меня уберут после суда и следов не останется. А держали меня на даче, в Лысовке, но, правда, водяры было, — он восторженно замотал головой, — хоть ванны принимай! Узнал я, что на другой день приговор тебе должны вынести, и давай водку хлестать с этими двумя, ну, теми, что сторожили меня. А я их давно приучил: не пью один, и все тут, нахрен! К вечеру я их под стол свалил, карманы у обоих обшарил, а у меня еще деньги были, Нечай еще в больнице дал, прихватил пару пузырей водки и тикать оттуда. Вышел на дорогу, остановил попутку, и в город. Не в Кривов конечно — в Железногорск! Два дня бухал, как король, нахрен, все кабаки обошел, ну!… Потом деньги кончились, а без бабок, сам знаешь… Ни друзей, ни денег. С похмелюги сцепился на рынке с каким-то азербоном, да невзначай ему голову бутылкой и проломил. Три года, как с куста! Хорошо еще этот придурок выжил, а то совсем бы загремел на полную катушку. Вот такая мотня!
Борян огорченно вздохнул и понурил голову.
— Так это он у тебя главным свидетелем проходил? — спросил со своей кровати Выря.
— Да, — подтвердил Ремизов и спросил у Боряна. — Ну, а теперь ты расскажешь, как на самом деле было?
— Нальешь стакан, расскажу, — засмеялся тот, — а то глотка совсем иссохлась, говорить трудно.
Ремизов переглянулся с Вырей, тот чуть заметно кивнул головой, и Алексей двумя пальцами извлек из-за тумбочки небольшой запаянный полиэтиленовый пакет. В нем помещался как раз стакан спирта. Один из шестерок Выри сбегал за водой. Борян чуток воды плеснул в кружку со спиртом, залил обжигающую жидкость себе в глотку, а уж потом отправил вслед остальную воду, тушить разгоревшийся пожар.
Отдышавшись и вытерев слезы, он принял из рук Ремизова папиросу и, сделав первую затяжку, заявил:- Уж забыл, когда в последний раз водку пил. Эх, сука, что за жизнь пошла!
По нему было видно, что алкоголь пошел хорошо, глаза заблестели, лицо стало наливаться малиновым оттенком.
— Ты рассказывай, давай, не в ресторане сидишь, — напомнил ему Выря.
Борян кивнул головой, еще раз глубоко затянулся и начал вспоминать.
Получив неприятное сообщение от своего высокопоставленного друга, Нечаев коротко выругался и, положив трубку, обернулся к развалившемуся в кресле Рыде.
