— Присаживайся, лейтенант, — предложил Ремизову старый уголовник, и кивнул на пустующую кровать рядом со своей. Когда Алексей сел, Выря протянул ему кружку.
— На хлебни чифирку, погрей кишки после ямы.
Зная обычай, Алексей сделал только три глотка вяжущей жидкости. Пустой желудок от горечи немного свело, но действительно прогрело, и сразу прояснилось в голове. Ремизов вернул кружку хозяину, а тот передал ее дальше по кругу и снова обратился к Алексею:- Тебя как зовут?
— Алексей.
— Леха? — Выря поморщился. — Не люблю я это имя. Первый раз я сел из-за одного Лехи. Я, пожалуй, тебя переименую. Будешь теперь Лёней, понял?
Несмотря на то, что Ремизов не понимал, что происходит, он кивнул головой. Этот человек говорил таким тоном, что раздумывать не приходилось.
— Закуривай, — Выря протянул ему пачку «Бонда», вполне приличных даже для воли сигарет. Ремизов в первый раз за эти десять дней затянулся табачным дымом, в голове что-то сразу зашумело, все поплыло.
— Ну, а теперь расскажи-ка нам, голуба, как ты попал на нары? — обернувшись к Алексею, пахан приготовился слушать. Ремизов еще раз глубоко затянулся сигаретным дымом, а потом начал рассказывать правду. Он знал, что этим он снимает с себя ореол осужденного по серьезной, «мокрой» статье, но врать ему не хотелось. Все окружающие затихли, незаметно подтянулся еще народ, с верхнего яруса свесились круглые головы слушателей. Его не прерывали ни разу, а Выря, тот просто не отрывал глаз от лица рассказчика. Ремизов шестым чувством понял, что все, что он сейчас говорит, взвешивается на незримых весах, и мерой всего была правда, а ценой — его жизнь.
Когда машина с Ремизовым миновала ворота воинской части и повернула на выезд из города, в серой «девятке», припаркованной чуть поодаль на другой стороне дороги, один из двоих парней торопливо достал мобильный телефон: — Нечай, он едет.
— Хорошо, — подтвердил услышанное Геннадий, сидевший все в той же красной «Ниве» далеко за городом, а потом добавил: — Вызывай милицию.
Отдав мобильник Рыде, Нечай легко выпрыгнул из машины, уже хотел, было захлопнуть дверцу, но напарник чуть пригнулся и с ухмылкой сказал:- Нечай, ни пуха тебе!
— К черту, дурак! — внезапно разозлился тот, даже изобразил рукой движение удара по лицу друга, и двинулся к забору усадьбы, которую уже навещал этой ночью.
— Каркает тут под руку, придурок! — бормотал он себе под нос, натягивая на ходу тонкие нитяные перчатки.
Легко вспрыгнув на забор, Нечай убедился, что никто его не видит, и спрыгнул вниз. С этой стороны здания окон не было, он осторожно выглянул из-за угла и, убедившись, что охранник находится в сторожке, двинулся в другую сторону. Именно здесь он побывал вчера ночью. Тогда же он подобрал ключи к запасному выходу, разобрался с системой комнат, и отравил дворовую шавку. Чтобы не мешала.
