— Как ее дети?
— Растут. Вася становится похож на тебя.
У сестры росли три сына, но только старший пошел в их, ремизовскую породу. Мать отошла, не упрекнув его ни в чем. Алексей плохо слушал речь прокурора, понял только, что тот потребовал двенадцать лет строгого режима. Затем цветисто и эмоционально говорил адвокат. Он напирал на состояние аффекта у его клиента, о рухнувшей любви и не сбывшихся надеждах. А Ремизов смотрел на мать и думал о родных, об отце. Когда ему предоставили последнее слово, Алексей встал, посмотрел на судей и понял, что объяснить и оправдаться он не сумеет, но все равно сказал коротко и просто:- Я не виноват. Я их не убивал.
Сидевший за боковым столом адвокат схватился за голову, улыбнулся прокурор, зашептались в зале.
Приговор все-таки удивил многих. Восемь лет в колонии строгого режима, и это даже больше за хищение оружие, а не за убийство.
— Немного, — сказал, выходя из зала, один из немногочисленных зрителей. Легко считать годы чужой жизни.
Среди милиционеров осуждение Ремизова не вызвало больших эмоций. Лишь посвященные в подробности той истории с пистолетом Лущана недоумевали. Но их было от силы человек пять: Мазуров и его друзья из третьего отделения милиции. А ещё Колодников прекрасно помнил тот разговор с Боряном в машине, и хотя концы с концами у «засранца» не сходились, но Андрей всё же больше доверял первоначальным показаниям алкоголика, чем его гладкой версии на суде. Лучше всех по этому поводу выразился тот же Колодников.
— Пианисты, — заметил он про прокурорских работников, — все переиграли по своим нотам. Годовонюк у них просто виртуоз. Да и Гомула мастер-краснодеревщик.
Первое время в зоне Ремизов воспринимал все происходящее как дурной сон. Он никак не мог поверить и осознать, что это происходит с ним. Бесконечная апатия позволила ему спокойно перенести хлопотливую суету пересылки, духоту «столыпинского» вагона. Алексей чувствовал себя сторонним зрителем, за что и получил однажды хороший удар прикладом от конвоира.
Зона, в которую он попал, в отличие от других, считалась «красной», и жила довольно благополучно. Расположенная в местности, богатой лесом, она выпускала очень нужную стране продукцию: шпалы и половую рейку, плинтуса и оконные рамы. Один из соседей по нарам с содроганием вспоминал свое предыдущее место отсидки: злющих от безденежья вертухаев, скудное, даже по тюремным нормам, питание, а самое главное глухую тоску от безделья, озверевших, запертых в казармах зэков.
