— Сука, жаба недоношенная! — цедил он сквозь зубы. — Как они все бояться зоны!
— Кто?
— Да все эти твои молодые недоноски! Рэмбонутые пидорасы!
Рыдя по-прежнему ничего не понимал. Чуть остыв, Нечай рассказал все о «подвигах» Лущана. Рыдя только присвистнул.
— Да, это он нас здорово вложил.
— По полной программе. Прокуратура уже выписала ордер на арест тебя и меня. Минут через сорок они будут здесь.
— И что нам теперь делать?
— Линять отсюда — что делать! Ты поедешь со мной, этого, свидетеля тоже прихватим. Тут двух парней оставь, лучше тех, кто зону прошел, чтобы не раскололись. Скажи им, чтобы они сказали ментам, что мы уехали на юг, еще вчера, в Пятигорск, отдыхать. А лучше в Сочи. Да, точно, в Сочи.
— А мы куда нырнем? — все не понимал Рыдя.
— На турбазу, в «Океан».
Уже по дороге он спросил Рыдю: — У тебя тот прапор на киче работает?
— Да, а что?
— Не знаю. Думать надо.
Он немного еще помолчал, потом спросил: — Он убить может?
— Кто?
— «Кусок» твой.
— Чего?
— Не чего, а кого! Не понял, что ли, кого?
— А, этого. Это нет, — понял Рыдя. — На это он слаб. Маляву там передать, или подогреть кого — это он запросто.
Уже когда, под утро, выгружались из машин на берегу Волги, где стояла турбаза «Океан», втихаря прикупленная Нечаем у разорившегося завода год назад, Нечай снова вернулся к начатой теме.
— А маляву, говоришь, передать тот прапор может? — спросил он своего напарника.
— Только на этом и живёт, — подтвердил Рыдя. — Знаешь, какой себе живот на этом отъел? В свой «Жигуль» уже еле помещается.
— Хорошо. Тогда садись, пиши.
— Я!? Ген, ты чё? Ты же знаешь, у меня почерк как у раненого бегемота, — попробовал возразить Рыдя.
— Вот и хорошо, я свой каракули тоже ментам дарить не намерен. Пиши, давай!
Через час упорного труда, испортив массу тетрадных листов, и сломав две ручки, они составили текст записки так, что бы и не напугать Лущана, и заставить его делать все, что придумал Нечай.
Получилось так, что Мазуров видел только концовку всей этой операции. Он, с озабоченным видом вошел во внутренний двор ГОВД, когда увидел, что у крыльца ИВС стоит «скорая», а из дверей на носилках выносят Лущана. Тот при этом держался рукой за живот, и громко стонал.
— Что это с ним? — спросил Мазуров, у прапорщика Журавлева, сопровождавшего носилки с бандитом ещё с одним конвоиром.
— Похоже на приступ аппендицита, — сообщил тот, вытирая с лица обильный пот. — В больницу везём. Ну и жарко же сегодня, — пожаловался он.
