Прихрамывая на ногу, подбежал старый Нерета. Взглянул на сына и не сообразил, что сказать:
— Сапоги-то… сбуй!.. — промолвил неожиданно. Губы его кривились, и странно дрожала легкая и светлая борода. "Подумает, сапог жалко…" — промелькнуло в седой голове. Но сын понял, как нужно, и разулся.
— Прощай! — сказал отцу.
Нерета не решился его перекрестить.
Когда садились на гладко вытесанные ильмовые сиденья, прибежала из села баба, крича что-то неслышное в лодке из-за речного шума. На берегу заволновались.
— Учителя ищут…
— Кого? Учителя? Убег…
— Родила? Да ну-у?
— …Вот поди ж ты…
— Хвершалиха без памяти у койки, все руки в крове!
Неретин вздрогнул.
— Стой! — удержал он Харитона, собиравшегося оттолкнуть лодку. — В чем дело? — спросил у баб изменившимся голосом.
Они затараторили наперерыв:
— Учительша родила ране срока… Примала Анна Григорьевна ребенка-то… Сама, вишь, больная… Лежит без памяти…
Серый напористый взгляд Харитона удивленно уперся в побледневшее неретинское лицо. Мужики в лодках смотрели на председателя испытующе, как змеи…
— Отчаливай! — крикнул Неретин резко.
Лодка рванулась, а за ней, раскачиваясь, как утки, поползли другие.
— Спаси вас бог! — закричали на берегу.
— Сами спасемся, — проворчал под нос Горовой.
Неретин быстро заработал веслом. Почему-то так же растерянно и просто, как у всех, трепыхалась на ветру его серая солдатская рубаха.
4
Под июньским солнцем жаркими расплавленными рудами горит полая вода. Горит и играет.
В тайге у горных ключей лес бывает выше и гуще. Смотреть издалека — темнеют ключи на сопочной сини густыми зеленоватыми жилами. В их верховьях прячется утром туман — клочковатый и редкий, как вербовый пух.
Кровавыми струпьями вздувались шеи у людей в лодках. Мокли от пота рубахи, с тяжелым хрипящим свистом вырывались дыхания из напряженных грудей. Протискиваясь меж деревьев, темно-зелеными гребнями вздымалась в забоке вода. В гребнях, неуловимо для глаза, вертелись пожелтевшие листья, сучья, пестрые растрепанные мхи. Хватаясь руками за ветки, Тун-ло и Жмыхов медленно проталкивали лодку между стволами. Перед глазами Кани качалась широкая спина Дегтярева. Под его тонкой рубахой уверенно и сильно ходили мускулистые, как у лошади, лопатки.
На одной из полян, уцепившись канатом за дерево, они отдохнули. Тун-ло закурил.
— Устала? — спросил Дегтярев у Кани.
— А ты, поди, нет?.. — ответила она насмешливо.
Он схватил ее за ул и легонько потащил к себе.
— Смотри сброшу.
