Из всего намеченного не удалось выполнить только одно — побывать на Геральде, втором острове, входящем под управление двадцатипятилетнего начальника обширных арктических территорий. Ушаков договорился с капитаном, что тот на обратном пути зайдет на Геральд и установит на нем советский флаг.
«Одним из главных заданий Правительства Дальневосточной полярной экспедиции является посещение о. Геральд, — писал Ушаков, — и поднятие на нем советского флага. Условия плавания не позволили провести в жизнь настоящее задание на пути к о. Врангеля. Неблагоприятная погода не дала возможности использовать для выполнения задания и летные средства экспедиции.
Поручаю Вам, снявшись с бухты Роджерс, для обратного следования в г. Владивосток, использовать все имеющиеся в Вашем распоряжении средства для подхода к о. Геральд. В случае возможности подхода к острову Вам надлежит высадиться на берег с частью команды и поднять на острове советский флаг.
Руководство партией возлагается на Вас. О поднятии флага составить соответствующий акт с подробным описанием установки флага, района расположения, указанием участвовавших в поднятии флага членов экспедиции и времени. Подлинный акт о поднятии флага по прибытии во Владивосток надлежит представить в Дальневосточное агентство Наркоминдела. На острове под флагом оставить копию акта, обеспечив ее сохранность.
Начальник Дальневосточной полярной экспедиции, уполномоченный Далькрайкома по управлению островами Врангеля и Геральд. Г.Ушаков 15 августа 1926 г. о. Врангеля, № 1».
Надо еще написать хоть по коротенькой записке друзьям и знакомым.
А время прощания надвигалось неумолимо. После полудня к палатке подошел капитан Миловзоров и, нагнувшись к низкому входу, громко сказал:
— Товарищ начальник острова! Катер подан, вас ждут на прощальном ужине в кают-компании «Ставрополя».
— Погоди немного, — попросил Ушаков, — осталось дописать последнюю страницу… Ну, вот и все.
Он сложил написанное в папку и, оглядевшись, чтобы ничего не забыть, вышел из палатки.
Несколько эскимосов, приглашенных на прощальное торжество, уже ждали на катере, и среди них Иерок. По этому случаю он, как и все остальные, надел на себя все самое лучшее: расшитые бисером короткие летние торбаза, штаны из пестрого камуса, плотно облегающие ноги, тонкую пыжиковую кухлянку, а поверх нее — камлейку из белой бязи, наскоро сшитую Нанехак.
— Здравствуй, Иерок, — поздоровался с ним капитан. — Хорошо устроились?
