В прибрежных селениях медведей не промышляли: законом запрещено. Правда, существовала оговорка: если медведь напал, то его можно было убить. Только полагалось составить соответствующий акт и заверить в сельсовете. Чтобы не разводить бюрократизма, иные заранее запасались соответствующим актом и после этого безбоязненно искали встречи с хозяином льдов.
В обед Вэкэт сварил оставшийся кусок нерпичьего мяса. Невольно вспоминались пиршества в оленьем стаде: чего-чего, а пищи у оленного человека хватает. Конечно, все надо соответственно оформить — на волков, на непогоду…
…Агнес пришла, хотя Вэкэт не очень надеялся, что она сдержит свое обещание.
Вэкэт сидел в яранге и читал при свете костра книгу Бруно Франка "Сервантес":
Был и Кристобаль Москера
В ток священный погружен.
Одаренный без примера,
Аполлону равен он.
Вэкэт читал вслух, и мать, поправляя огонь в костре, прислушивалась.
Был час, когда еще ярко горит вечерняя звезда, люди возвращаются в свои жилища, пылают костры, и над ними висят наполненные оленьим мясом котлы. Из широко распахнутых дверей на тихий вечерний воздух выплескиваются звон посуды, музыка и речь из транзисторных приемников, голоса людей, собачий лай. Изредка слышится детский голос: это у кого-то из родителей нелегально проживает ребенок, скрытый от детского сада.
— Можно к вам? — послышалось в дверях, и Вэкэт соскочил с оленьей шкуры.
— Да-да, входите, пожалуйста! — Вэкэт увидел при свете пляшущего пламени длинные глаза Агнес.
В них было смущение и любопытство. Она озиралась по сторонам.
— Здравствуйте, — протяжно произнесла она. — Вы извините меня: я никогда не была в яранге. Это так необычно… Так, наверно, чувствуют себя наши современники, когда они входят внутрь египетских пирамид.
— Только в египетских пирамидах никто не живет, а в ярангах обитают люди, — ответил Вэкэт.
Девушка прошла в глубь чоттагина. Глаза ее еще не привыкли к полумраку, и она натыкалась то на уснувшего щенка, то на связку сухого хвороста. Мать Вэкэта засуетилась, доставая новую оленью шкуру, хотя места на той, на которой сидел Вэкэт, было достаточно еще на троих.
Вэкэту было неловко оттого, что Агнес пришла в это древнее жилище, в котором, как ни старайся, никогда нельзя навести чистоту, потому что здесь всегда горит костер, и каким бы чистым ни было пламя, дым все равно есть… Здесь же, в чоттагине, живут и собаки. В углу лежат невыделанные шкуры. Вэкэту было неловко не только за свое жилище, но и за мать, у которой руки были в жиру и копоти. Когда она здоровалась с гостьей, то обтерла их о подол застиранного платья. Правда, кофточка у матери была знатная: Вэкэт купил ее в районном центре. "Мохер!". — значительно произнесла продавщица, снимая кофту с витрины.
