Вот и сейчас. Ясно, что дальний переход сегодня не сделать — день кончился, пока Вэкэт возился с камнями и достраивал непонятную пирамиду. Место уже было обжито, собаки вытаяли себе удобные ямки-лежаки, так нет — пришлось пускаться дальше в дорогу. Неужели человек испугался белого медведя? Но как можно пугаться, имея ружье?..
Лелю оглядывался, но Вэкэт чувствовал смущение не перед собакой, а перед самим собой за то, что струсил и отъехал от старого лагеря.
Новый лагерь он разбил так, чтобы местность далеко просматривалась, чтобы никто не мог скрытно подкрасться. Здесь также было много плавника, и скоро огромный костер взметнул в небо пламя, соревнуясь с ярким закатным небом. Теплый дым, смешанный с паром, окутывал собак, а в котелке бурлило и клокотало нерпичье варево.
В этот вечер Вэкэту не хотелось читать, только зря горела свеча, собирая под брезентовый потолок пар от человечьего и собачьего дыхания. Наконец он потушил свечу и долго лежал с открытыми глазами, пока снова, как в прошлый раз, в памяти не всплыли живые воспоминания.
…Поначалу директор совхоза никак не мог понять, что же нужно этому парню, который, получив аттестат зрелости, так рвется в тундру. Он предлагал ему место на центральной усадьбе, сулил большой заработок, а когда убедился, что Вэкэт решил всерьез возвращаться в тундру, предложил ему место бригадира.
— Как же я могу быть бригадиром, если с детства оторван от оленей? — ответил Вэкэт.
— Ничего, подучишься — долгое ли дело! — бодро говорил директор. — Вот я раньше кем был? Учителем А когда призвали интеллигенцию в сельское хозяйство, подал заявление. И вот я здесь. В районе говорят — справляюсь.
Вэкэт промолчал. Он знал, почему учитель пошел в совхоз: директор получал больше, чем председатель райисполкома.
— Я пойду работать рядовым пастухом, — еще раз повторил Вэкэт.
— Ну хорошо, — махнул рукой директор, — иди тогда учетчиком.
— И учетчиком не пойду, — настаивал Вэкэт, — только пастухом.
— Странно, — пробормотал директор, — а ну-ка, дай твой аттестат.
Директор долго изучал каждую оценку, потом вздохнул и с сожалением произнес:
— С такими отметками только в институт поступать, а ты…
Вездеход шел напрямик через тундру. Натужно тарахтя, пересекал мелкие речушки, озерца, утюжил гусеницами моховища и кочки.
В кузове, вдоль бортов, пряча ноги от ерзающих ящиков и мешков, сидели пассажиры: киномеханик Красной яранги Гатле, фельдшер, большой широконосый мужчина, и представитель дирекции совхоза Эпы, бывший когда-то колхозным председателем, еще в тридцатых годах. Он опекал большой ящик, заставленный бутылками со спиртом.
