– Зачем ты сюда идешь?
Вэльвунэ стояла за порогом. В чоттагине [1] было темно, и Айвангу не сразу заметил ее на фоне закопченных моржовых кож.
– Я иду сюда, потому что здесь живет моя жена, – стараясь быть спокойным, сказал Айвангу. Он уперся обеими руками о порог и перекинул свое тело в чоттагин. Вэльвунэ ничего не оставалось делать, как посторониться.
В чоттагине царил полумрак. За зиму покрышка из моржовой кожи почернела и не пропускала солнечного света. Прошло некоторое время, прежде чем Айвангу мог оглядеться. Все было знакомо. В правой половине чоттагина стоял огромный дощатый ящик на подставках, где хранятся одежды, выделанные шкуры, отрезы тканей на камлейки. Рядом с ящиком – бочки с квашеным юнэвом, ивовыми листьями. Нынче они уже пустые – за зиму все съели. А слева, на дощатой стене, – охотничье снаряжение для зимнего промысла, ружья, эрмэгтэт. Его ружья не было.
– Где мой винчестер? – спросил он Вэльвунэ. Женщина стояла, прижавшись к стене, будто ожидая нападения безногого человека.
– Винчестер забрал твой отец, – откликнулась она раздраженным голосом. – Ты теперь не наш. Зачем твое оружие будет находиться в чужой яранге?
– Я сказал, что здесь живет моя жена, – повторил Айвангу и заковылял к пологу.
Он приподнял меховой занавес и заглянул внутрь. Каменные жирники стояли без огня. На стене висел красочный плакат с изображением красноармейца, в углу – портрет Ленина в деревянной рамке. Громко тикал голубой будильник с блестящим звонком-шапочкой.
– Где Раулена?
– Ее нет дома, – отрывисто ответила Вэльвунэ.
– Я подожду, – сказал Айвангу и уселся на китовый позвонок.
Он вспомнил, что с утра попил только крепкого чая. В это время в больнице Гальгана уже приносила обед. Как хочется есть! А Вэльвунэ, видимо, не только не собирается его кормить, но даже намеревается уйти. Пусть уходит.
Вэльвунэ кинула на парня злобный взгляд и вышла из чоттагина. Она громко ворчала, чтобы ее услышал Айвангу:
– Он надеется, что моя дочь будет с безногим. Этому никогда не бывать! Пусть и не думает!
Придется и к этому привыкнуть. Уши ведь не заткнешь, не убежишь. Может быть, надо было попросить доктора Моховцева, чтобы он заодно с ногами уши отрезал?
В чоттагине пахло нагретой моржовой кожей – это солнце поднялось над селением и лучи его уперлись в крыши яранг. И на крышу больше не придется лазить: куда там безногому!
Над потухшим очагом висел большой закопченный котел. Айвангу пришлось тянуться к нему – он был поднят высоко. Айвангу набрал из котла мяса, с аппетитом съел его и, облизав пальцы, снова сунул руку в котел. Как вкусно, не то что больничная еда!
