Александр Суворов | страница 45

— Ах так! — воскликнула Елизавета Петровна. — Мы сейчас это испытаем, — продолжала она по-французски. — Алексей Петрович, дай рубль взаймы. У меня только червонцы.

Бестужев поднял юбку, достал из кошелька рубль и, сделав глубокий реверанс, подал монету Елизавете.

— Ты мне понравилась, милочка, — сказала по-русски Суворову царица, — возьми рубль…

— Нет, ваше величество: устав караульной службы запрещает часовым на посту брать подарки, тем более деньги.

— Но я тебе приказываю. Ведь ты знаешь, кто я?

— Тебе, дурак, царица дарит, бери! — прибавил Лесток, хлопнув Суворова по плечу.

Александр вспыхнул, отступил на шаг и крикнул по-французски:

— Если вы, сударь, еще раз коснетесь меня рукой, я вызову караул. Часовой — лицо неприкосновенное!..

— Ого! — в изумлении воскликнул Лесток, опустив руки. — Каков маленький капрал!

— Молодец! — похвалил Бестужев.

Елизавета Петровна кинула серебряный рубль на песок, к ногам Суворова, и сказала:

— Возьми, когда снимешься с караула… Видишь, граф, и в России есть непокупное.

Стать литератором — эта мечта многих юных не миновала Суворова. «Разговор Герострата с Александром Великим в царстве теней» — так называлась его первая попытка влиять на людей не прямым примером своей собственной жизни, а рассказом о жизни других.

Александр раскрывал тетрадь и читал написанное им самим, как нечто новое, незнакомое, чужое:

«А в которую ночь Олимпиада родила Александра, и в ту пору сгорело преславное капище Ефесской Дианы,[36] зажженное от некоего бездельника Герострата, который, будучи пойман, в розыске, сказал: что он учинил то не для иного чего, токмо чтоб каким-нибудь делом прославиться. Тогдашние ефесские волхвы столь срамное подеяние вменили в презнаменование большого разорения и весь город жалостным воплем наполнили: зажглась где-нибудь свеча, которая со временем для такой же причины (ради славы напрасной) пламенем своим весь восток выжжет…

Герострата казнили смертью. Умер и Александр Македонский. Встретясь с ним в царстве теней, Герострат так приветствовал героя:

— Здравствуй, подражатель славы моей!

А л е к с а н д р. Какое между нами сравнение? Я — победитель вселенной. А ты человек самый презренный.

Г е р о с т р а т. Не будь горд, Александр: царствование твое миновалось, и от всего твоего величества на свете только пустой звук остался, власть твоя прешла. Здесь все в одном положении, и нет никакого разделения между царя и невольника. Тамо ты страшен был, где тебе множество народа повиновалось и жертвовало страстям твоим, а здесь лишен ты скипетра, лишен окружающих тебя льстецов, лишен боящихся тебя, и больше гнев твой никому не вреден.