Она нервно схватила папиросу и бросилась на диван подле рояля. Комната полна была нот и книг, лежавших довольно беспорядочно. Огромный диван устлан был алым ковром, и на нем разбросано было множество подушек ярких цветов. Стоячая лампа с красным абажуром и длинными черными кистями стояла подле рояля.
– Как хорошо, что ты пришел, Михаэль, – сказала Лиза, только чтобы что-нибудь сказать. Как это ни было смешно, она после этой бурной сцены пыталась показать горничной, которая сервировала чай, что все обстоит вполне благополучно.
– Вид у тебя хороший, ты загорел, – болтала она. – Я летом была с детьми в Герингсдорфе, с майором Пухманом и его женою.
Пока горничная была в комнате, она еще долго тараторила о том, о другом, разражаясь по временам негромким, клохчущим смехом.
Но едва лишь девушка вышла из комнаты, она взяла гостя за руку и спросила с беспомощностью в глазах:
– Ты видел Венцеля?
– Я только недавно вернулся в Берлин, – ответил Михаэль. – Я не видел его и решил сегодня вас навестить. – Он говорил неуверенно и запинаясь, ему трудно была притворяться. О письме от матери Лизы он нарочно не упоминал. – Ради бога, что такое с Венцелем?
Лиза долго смотрела на него, затем встала и сделала несколько шагов, комкая губами папиросу.
– Что с Венцелем? – сказала она, останавливаясь перед Михаэлем. – Я не знаю.
– Не знаешь?
– Нет. Я уже… уже давно ничего не знаю о Венцеле. Все это непостижимо. Что он больше не служит у Раухэйзена, об этом ты, вероятно, слышал? Старик Раухэйзен уволил его.
– Уволил?
Лиза наморщила лоб.
– Уволил или не уволил, во всяком случае он там больше не служит. И какая-то история, по-видимому, там произошла. Я говорила с несколькими друзьями Венцеля, которые работают у Раухэйзена. Вернее, не я, а по моей просьбе говорил с ними майор Пухман, чтобы выяснить это дело. Разные ходят слухи, Михаэль! Но эти господа уклонились от объяснений. Ничего не сказали. Как бы то ни было, Венцель внезапно ушел от Раухэйзена.
Михаэль попытался взять Лизу за руку, чтобы успокоить ее.
– Может быть, Венцелю разонравилась служба у Раухэйзена, – сказал он. – Не верь же, Лиза, всякой болтовне!
Лиза покачала головою.
– Болтовне? – переспросила она и опять разволновалась и чуть было не пришла в прежнее состояние отчаяния. – Болтовне? Я ведь не лишена критического здравого смысла, Михаэль! И ведь то, что случилось у Раухэйзена. не главное в этой истории. Слушай же, главное это то, что Венцель без всякого объяснения, не сказав ни слова, ушел из дому!
