Искатель, 1966 № 06 | страница 73



Генри подняли. Щелкнули на запястьях кандалы. Подталкиваемый в спину, он зашагал между европейцами.

Квела-квела[3] уже ждала их на площади.

Генри тяжело дышал. Грудь распирала злоба. Так глупо попасться! Хорошо хоть, что на свидание не пришел Твала. Твала — нужный человек для освободительного движения. Лишь только Твала перешел границу, как полиция Фервурда уже знала о нем. Все это было делом рук Фолохоло — агента полиции, засланного в ряды Сопротивления. Даже из могилы шпион продолжал наносить удары. Вооруженная группа Мкизе укрывалась в локациях. И секретная служба, если она засекла группу, могла без особого труда выловить ее. Сидя между полицейскими, Генри с болью думал об Анне. Она осталась совсем одна. Их тайно рожденную дочь — мулатку (закон запрещает брак между белой и африканцем) пришлось отправить к его чернокожей матери в резервацию. Как Анна не хотела расставаться с дочерью! И теперь арестовали его. Они никогда не жили вместе — полиция не допустила бы этого. И все же Анна принесла ему счастье, счастье, о котором другие только мечтают. Генри вспомнил, как он увидел Анну в первый раз, на вечере у приятеля-европейца. Тогда он, Генри, был молодым и учился в Витватерсрэндском университете. Блондинка с темно-синими глазами. Соперник — властный и глуповатый Те Ваттер, распространявшийся о своем расовом превосходстве. В тот вечер Анна не обратила на Генри внимания. Она, правда, танцевала с ним, чтобы досадить назойливому Те Ваттеру. Генри отлично это понял. И все же он был благодарен судьбе за эту далекую, первую встречу…

…Мкизе ввели в камеру, и железная дверь закрылась за ним. На соломенных циновках сидели, чинили одежду десятка два заключенных. Ни одного белого. В Иоганнесбургской тюрьме строже, чем где-либо, соблюдают апартеид — разделение по расам.

Мкизе сел на циновку. Деревенский парень рассказывал вполголоса свою историю. За что его арестовали? Он только сказал что-то о млунгу — белом человеке. Старый высохший знахарь медленно кивал головой. Знахарь ошибся, дал не то лекарство белой пациентке, которая просила его вернуть мужа. И она умерла.

У интеллигентного вида африканца лицо было в кровоподтеках, крахмальный воротничок разорван. Он «устроил демонстрацию»: сел в автобус, предназначенный только для европейцев. Когда его выгоняли, он сопротивлялся.

Парень со шрамом во всю щеку, по виду цоци,[4] подсел к Генри.

— Мы видим тебя, зулус. — В хитрых глазах нескрываемое любопытство.