Я совершила множество разнообразных преступлений против брата. Большинство так и остались безнаказанными, потому что Дэвид никогда не ябедничал, но некоторые все же не ушли от внимания моих бдительных предков. Научившись писать и читать, я стала вносить сведения о своих провинностях в блокнот, примерно как администратор гостиницы производит опись имущества. Эти сведения постепенно приобрели форму перечней. Обычно в них содержалось лишь краткое описание случившегося, например: «8 декабря 1992-го. Отформатировала жесткий диск на компьютере Дэвида». Но порой, когда меня разоблачали, я записывала произошедшее во всех подробностях, чтобы впредь не повторять ошибок.
Так мы ее называем, в действительности же это просто подвал нашего дома. Одна лампочка, один стол, четыре стула, телефон и старый телик. Тусклый свет и убогую мебель будто привезли со съемок какого-то голливудского детектива. Мои родители не смогли устоять перед соблазном и сделали это помещение комнатой для допросов и приговоров.
Я провела здесь кучу времени, потому что всегда была главным нарушителем спокойствия в нашей семье. Вот небольшая выборка допросов (отнюдь не исчерпывающая):
Изабелл, 8 лет
Я сижу на хлипком покосившемся стуле. Альберт шагает туда-сюда по комнате. Когда я начинаю ерзать, он заговаривает:
– Изабелл, это ты проникла в комнату брата прошлой ночью и отстригла ему волосы?
– Нет, – отвечаю я.
Долгое молчание.
– Уверена? Может, тебе нужно время, чтобы все вспомнить?
Альберт садится напротив и смотрит мне прямо в глаза. Я быстро отвожу взгляд, пытаясь сохранить самообладание.
– Первый раз слышу про стрижку, – говорю.
Альберт берет со стола ножницы.
– Ничего не напоминает?
– Это не мое.
– Мы нашли их в твоей комнате.
– Меня подставили.
Потом я целую неделю просидела дома.
Изабелл, 12 лет
На этот раз по комнате вышагивает мама, держа в руках корзину для белья. Она ставит ее на стол и вытаскивает мятую рубашку такого бледно-розового цвета, что сразу ясно: она должна быть белой.
– Изабелл, какой это цвет?
– Трудно сказать при таком освещении.
– А ты попробуй.
– Ну белый.
– Нет. Это розовый. Согласна?
– Конечно. Розовый.
– У твоего брата теперь пять розовых рубашек и ни одной белой. – (Согласно строгим школьным правилам, рубашки должны быть белоснежные.)
– Кошмар.
– Боюсь, это твоих рук дело, Изабелл.
– Я не нарочно.
– Да?
– Красный носок попался. Не понимаю, как я его не заметила.
– Чтобы через десять минут этот носок был на столе. Иначе тебе придется купить брату пять новых рубашек.
