в крепости Аламо, вот только пистолет в его руках был не музейный, а боевой, автоматический. Массивный и явно служивший далеко не первый год, он, тем не менее, выглядел вполне серьезно и внушительно. Никки тоже выглядел серьезно и внушительно: автозагар, которым упорно пользуется мой друг, делает его похожим на клоуна, но пистолет коренным образом преображал облик зомби, придавая ему силу и авторитет.
— Ты что, совсем свихнулся? — возмутился я.
— Не-а, но в городе творится черт знает что, а я участвовать в этом не желаю. Расстегни шинель, Кастор, хочу убедиться, что у тебя нет оружия.
— Только обычное. Если, конечно, ты из стыдливости называешь оружием…
— Говорю последний раз: расстегни шинель! — Голос зазвучал чуть громче, значит, по случаю Никки сделал глубокий вдох. Когда молчит, он вообще об этом забывает.
Сдержав довольно похабное ругательство, я не только расстегнул, но и распахнул пальто.
— Вот, смотри, ни кобуры, ни патронташа, даже мачете, и того нет. Прости, что разочаровал.
— Если разочаруешь, то почувствуешь моментально. Выверни карманы!
— Боже мой, Никки!
— Я уже сказал: обижаться не стоит. Мы по-прежнему друзья, но доверяй я каждому встречному-поперечному, то это был бы не я, а ты. Да и обстановка сейчас такая, что рисковать, честное слово, не хочется.
Рука Никки скользнула туда-сюда по пистолету, и я уловил сухой звук, который тотчас же узнал, потому что миллион раз слышал в кино — и всего дважды в реальной жизни: щелчок затвора, когда его отводят назад, а затем возвращают на место.
Пожалуй, лучше не спорить… Если на то пошло, у меня в карманах нет ничего особенного: ключи, бумажник и швейцарский нож с особым приспособлением для извлечения попавших в лошадиные копыта камней. В шинели имеется и второй вид карманов, потайные, вшитые в подкладку, где хранится то, чем я дорожу немного больше: старинный кинжал с инкрустированной рукоятью, маленький кубок из покрытого пятнами патины серебра и фарфоровая голова викторианской куклы. Все это я по очереди и с величайшей осторожностью выкладывал на пол. Последним настал черед вистла.
— Одной рукой! — предупредил Никки, когда я достал «Свитон». Для него вистл действительно является оружием, которое, так сказать, отлили специально для ему подобных.
К этому времени я уже устал от параноидного бреда и горячо желал выкинуть какой-нибудь финт. Медленно и подчеркнуто безобидно я нагнулся, положил вистл на пол и слегка подтолкнул, так что он покатился по голому цементу. Никки — можно было не сомневаться — следил за ним, не отрываясь, как люди следят за гранатой с вырванной чекой. Потом я нагнулся чуть ниже. Ближайшая кадка с тростником стояла слева на расстоянии вытянутой руки, и я схватил ее за обод.
