Мы вернулись на кладбище и после полуночного холода церкви грелись в последних лучах заката. Я удобно устроился на плите «Майкла Маклина, обожаемого супруга и отца», Джулиет с непринужденным изяществом восседала на надгробии «Элейн Фарра-Бомонт, так рано покинувшей этот грешный мир», а Сьюзен, не желая тревожить покой любимых и безвременно ушедших, опустилась на траву между нами. В данной ситуации я не счел это пустой сентиментальностью и не принял близко к сердцу то, что глаза алтарницы буквально приклеились к Джулиет.
Если верить Сьюзен, в церкви собралось около восьмидесяти прихожан. «В таком славном храме и халтурить грешно, — пошутил каноник, когда она помогала ему облачаться в ризу. — Постараюсь, чтобы вечерня получилась хорошей». Он, как обычно, пропел с паствой респонсорий и перешел к псалму. В тот вечер он выбрал девяносто седьмой и только начал первое из двух песнопений: «Воспойте Господу новую песнь, ибо Он сотворил чудеса…»
Рассказ прервался: алтарница задумчиво смотрела на траву, что-то вспоминая.
— Там есть место, где хор призывает море и землю шуметь и ликовать…
Я тут же вспомнил псалом, а вместе с ним, без всякого энтузиазма, собственное религиозное образование, которое получилось довольно бессистемным. Псалмы всегда казались мне полной бессмыслицей: «Да рукоплещут реки», — как, скажите, реки могут рукоплескать? «Да ликуют вместе горы», — кто-нибудь видел, что они действительно ликуют?
Однако Сьюзен продолжала рассказ, так что желчный поток воспоминаний пришлось обуздать.
Когда каноник Кумбз дошел до «Да шумит море, и что наполняет его…», с улицы действительно послышался шум — громкий визг тормозов, а затем звук удара: скрежет металла о металл или о другую поверхность. Естественно, настрой собравшихся был испорчен, даже хористы замолчали и как по команде уставились на дверь.
— Стало холодно, — чуть дрожащим голосом добавила Сьюзен. — Так неожиданно… Буквально за долю секунды сильно-сильно похолодало. Люди начали испуганно вскрикивать, переглядываться, вскакивать на ноги. Нас охватили смятение и шок, потому что все произошло очень быстро. Хотя случившееся потом было еще ужаснее…
Я поднял глаза, но продолжать алтарнице явно не хотелось. Она смотрела на Джулиет, словно в ожидании соответствующего приказа, однако, встретив совершенно непроницаемый взгляд, пристыженно потупилась.
— Раздался смех, — через силу выдавила она.
Прозвучало так нелепо, что я не сразу понял, что к чему.
