— Кастор, только скажите, вы что-нибудь видите? — потребовал Колдвуд. — А потом бормочите, сколько душе угодно.
Я медленно поднялся, настолько медленно, что Колдвуд потерял терпение и отошел посмотреть, не удалось ли судмедэкспертам выжать отпечатки пальцев из обшарпанных столов, что стояли в дальнем конце помещения. Сержант испытывал явное недовольство: это недвусмысленно читалось по нижней губе, неожиданно ставшей самой заметной частью угловатого лица, чем-то напоминающего Дика Трейси>[3] (если бы у Дика Трейси были сросшиеся брови и шершавая кожа). Жесты тоже самоочевидные: после очередного хлопка или тычка, которыми обильно сопровождались приказы, правая рука неизменно ложилась на невидимую под светлой кожаной курткой наплечную кобуру, будто проверяя, на месте ли она. Колдвуда совсем недавно перевели в вооруженный отряд быстрого реагирования, и было видно, что новизна еще не приелась.
Стараясь не шуметь, я сделал несколько шагов в противоположную от судмедэкспертов сторону, к входной двери, чувствуя на себе любопытные взгляды пешек-констеблей, которых выстроили по периметру склада. Колдвуд знаком с методом моей работы и относится к нему снисходительно, а вот эти парни явно считают меня кем-то вроде клоуна. Не обращая на них внимания, я заглянул за стоящие вдоль стены шкафчики, постучал по пробковой доске объявлений — ворох пыльных счетов на ней напоминал убогий, поеденный молью мех — и приподнял календари с загорелыми красотками, чтобы взглянуть на шлакобетонный блок, который они прикрывали. К сожалению, ничего: ни потайной двери, ни встроенного сейфа, ни даже полустертых граффити.
В растерянности я опустил глаза вниз. Так, пол во всем складе голый, а возле шкафчиков и перед пробковой доской — квадрат драного красного линолеума. Кричаще яркая расцветка напоминала о культуре хиппи и эпохе семидесятых. Настоящий ретро-шик! Если только этот линолеум не лежит здесь с тех самых пор… На толстом слое пыли разводы, значит, линолеум совсем недавно сдвигали. Для проверки я топнул каблуком — бетонный пол ответил глухим: бум!
— Колдвуд! — обернувшись, позвал я.
То ли в моем голосе звенела тревога, то ли «бум!» эхом раскатилось по всему складу, но сержант буквально через секунду оказался рядом.
— В чем дело? — с подозрением спросил он.
— Здесь что-то есть, — показывая на красный квадрат линолеума, сказал я. — Может, подвал?
Глаза Колдвуда сузились.
— На плане никакого подвала нет. — Он жестом подозвал двоих копов, которые прибежали чуть ли не галопом. — Поднимите! — ткнув пальцем в линолеум, велел он.
