собирается назначить его министром обороны, он, разумеется, тоже привлекал всеобщее внимание. (В итоге он лишился работы, когда разразился скандал с публичным домом, и Сенат наложил вето на его назначение; впоследствии он крупно проигрался и в 1933 году покончил с собой — в тот самый день, когда Ф. Д. Р.
[22], его заклятый враг, был избран президентом на первый срок). Мой юный племянник Том приехал из Милуоки, где он жил со своей женой Аннетт, — я был рад возобновить с парнем отношения, хоть и считал его неотесанным. Похоже, его больше интересовали знакомства с кинозвездами, чем разговоры о собственных планах на жизнь; кроме того, меня удивило, что он не привез молодую супругу — познакомиться со мной. Когда я отчитал его за это, он признался, что она недавно забеременела и ее тошнит с утра до вечера при одной только мысли о каком бы то ни было путешествии. Я же не хочу неприятностей на своей свадьбе, так что все равно лучше оставить ее дома. Чарли и Амелия прибыли под руку: он, как обычно, ухмылялся, однако теперь эта улыбка лишь злила меня, а у нее были красные глаза и потерянный вид. Она едва узнала меня, когда я подошел и поцеловал ее в щеку. Она выглядела измученной, точно жизнь с Чарли подавляла ее, и я не питал особых надежд на их счастливое совместное будущее, равно как и на ее будущее вообще.
Церемония была простой и быстрой, нас объявили мужем и женой, и свадебное празднество переместилось под огромный тент, возведенный чуть поодаль от особняка, — там подавали обед, сопровождавшийся танцами и попойкой. На Констанс было простое, облегающее фигуру платье цвета слоновой кости, кружевная вуаль скрывала ее прекрасное лицо, и я видел лишь нечеткий абрис, пока мы стояли у алтаря. Позже она эту вуаль откинула, и ее лицо озарила радостная улыбка — моя юная жена выглядела абсолютно счастливой. Даже когда Чарли поздравил и поцеловал ее, она только улыбнулась, ни словом не намекнув на их тягостную связь, способную омрачить наш день. Просто один из гостей — она его почти не замечала, ибо мы не могли наглядеться лишь друг на друга.
Произносились речи. Дуг назвал меня «везунчиком», а Чарли громко вопрошал, почему он сам не решился сделать предложение, — а затем рассмешил всех, добавив: он понял, что я не нахожу его привлекательным и все равно бы его отверг. Даже мы с Констанс сочли его забавным, и я неожиданно проникся к собратьям–человекам теплыми чувствами, которых не испытывал уже лет шестьдесят или семьдесят. Мы танцевали допоздна; Констанс исполнила великолепное танго с юным официантом–испанцем, и это был один из самых эффектных номеров вечера. Парнишка — ему было не более семнадцати — весь вспыхнул от гордости за свой успех на танцполе, и его смуглое лицо запылало от смущения еще гуще, когда после танца партнерша поцеловала его в губы. День был чудесным но, оглядываясь назад, я понимаю: беда была почти неизбежна.
