Доминик питала довольно сдержанные материнские чувства к Тома — заботилась о нем, когда я уходил на дело, но едва я возвращался, моментально передавала его на мое попечение, точно была приходящей нянькой, в конце дня получающей свою плату за присмотр. Тома был ребенком тихим и почти не доставлял нам хлопот, в те редкие вечера, которые мы проводили втроем в нашей комнате, он засыпал рано и не мешал нам разговаривать до поздней ночи. Доминик делилась со мной планами на будущее, мою же голову занимало только одно: как бы снова соблазнить ее. Или позволить ей соблазнить меня, как это случилось в первый раз.
— Нам нужно уехать из Дувра, — сказала она мне однажды вечером, когда год уже подходил к концу. — Мы и так слишком задержались.
— А мне здесь нравится, — сказал я. — На жизнь вполне хватает. Мы неплохо питаемся, разве нет?
— Я не хочу «неплохо питаться», — раздраженно ответила Доминик. — Я хочу питаться хорошо. Я хочу жить хорошо. А здесь мы ничего не добьемся. Здесь у нас нет будущего. Нам нужно двигаться дальше.
— Но куда нам ехать? — спросил я. Я смог проделать путь из Франции в Англию, но, устроившись здесь, даже не мог вообразить себе мир за пределами нашей маленькой комнатки и моих пестрых городских улиц. Здесь я был счастлив.
— Мы не можем вечно жить твоим воровством, Матье. По крайней мере, я не могу.
Уставившись в пол, я задумался.
— Ты хочешь вернуться во Францию? — спросил я, и она быстро покачала головой:
— Я никогда не вернусь во Францию. Никогда.
В то время она почти не рассказывала, почему ей пришлось покинуть родину, но я знал, что это как–то связано с ее пьяницей–отцом. Она была довольно замкнутой девушкой. Меня всегда изумляло, что за те недолгие годы, что мы знали друг друга, она никогда не была со мной так откровенна, как в день нашего знакомства на корабле. У Доминик, в отличие от большинства людей, которых я знал, по мере сближения нарастало отчуждение.
— Мы можем поехать в провинцию, — предложила она. — Там я смогу найти работу.
— И что будешь делать?
— Может, найду работу в каком–нибудь доме. Я разговаривала об этом с людьми. Там всегда нужны слуги в домах. Можно поработать какое–то время, скопить денег. Возможно, потом открою какое–нибудь свое дело.
Я хмыкнул:
— Не смеши меня. Как ты собираешься это сделать? Ты же девушка. — Нечего и думать о таком.
— Смогу, — упорствовала она. — Я не намерена просидеть всю жизнь в этой вонючей дыре, Матье. Я не хочу здесь состарится и
