Неизвестно, смог бы Борман крестьянствовать сам или нет. Но он сразу занял руководящее положение, и в его подчинении находились многочисленные работники обширного поместья. Причем Мартин приобщился к сельскому хозяйству в тот самый момент когда крестьянство провозгласили источником благосостояния страны, цитаделью немецкой культуры и хранителем германских традиций.
Центральная усадьба находилась в имении Герцберг, в пятнадцати километрах к северу от маленького городка Пархим. Владельцу поместья, Герману Эрнсту Вильгельму фон Трайенфельзу, принадлежало здесь 800 гектаров земли. Кроме того, он имел 370 гектаров угодий близ Мушвица, а во владении его отца оставалось еще около двух тысяч гектаров. Таким [15] образом, в собственности этой семьи находились земли, эквивалентные примерно семидесяти пяти фермам средних размеров.
Крестьяне не испытывали к Борману симпатий, но признавали, что молодой управляющий не обсчитывал и не обманывал их. Мартин оказался прирожденным бюрократом: начиная карьеру и желая утвердиться в этой должности, он дотошно выполнял все обязательства перед работниками, строго соблюдая финансовую дисциплину там, где затрагивались интересы поместья в целом и его хозяев и работников в частности. Впрочем, он наживался на другом: прокручивал без надлежащего оформления сделки с продуктами питания и спекулировал, используя инфляцию. У него обнаружился настоящий талант во всем, что касалось денег. В ту эпоху многое делалось неофициально, и нелегальным бизнесом занимался каждый, кому подворачивался удобный случай.
В одном из отчетов Борман указал, что заплатил штраф три тысячи марок (в те годы сильно девальвированных) «за нарушение декрета о сельском хозяйстве». Проще говоря, его схватили с поличным во время осуществления одной из нелегальных сделок. Тем не менее Герман фон Трайенфельз был полностью удовлетворен деятельностью своего предприимчивого работника. В августе он объявил Борману об окончании испытательного срока и назначил его управляющим имением Герцберг, поручив заботам энергичного молодого человека весь комплекс работ в поместье. Более того, Мартину позволялось оставлять себе в качестве премии часть прибыли, если доход от сделки заметно превышал ожидаемые результаты (то есть если удавалось не только заключить выгодную сделку, но и осуществить ее нелегально, избегая налогов и оплаты лицензий). Борман оказался мастером в подобных делах. [16]
Несмотря на то что управляющий исправно и справедливо выплачивал заработную плату, батраки поместья ненавидели его за чрезмерное высокомерие, грубость и властные манеры. К тому же он не пропускал ни одной юбки. Внешне Борман напоминал бычка: невысокий и плотный, коренастый, с широкими и мощными округлыми плечами, с крупной круглой головой (обычно слегка склоненной вперед) на короткой бычьей шее; для своего возраста он был толстым и имел заметный живот. Короткие пальцы напоминали связку сосисок. При большом весе Мартин, однако, оставался подвижным и проворным, поспевал везде, а быстрые глазки ничего не упускали и могли опалить неугодного холодным пламенем. Черные волосы росли по всему телу, торчали из-под рукавов и из-за воротничка сорочки, покрывали даже пальцы. Столь буйная растительность нравилась многим женщинам, которые прощали ему пренебрежительное отношение и грубость, успокаивая себя тем, что это — проявление мужественности. В целом в его внешности не было каких-то ярких отличительных черт, и на улицах многолюдного города за двадцать минут можно было встретить двадцать таких борманов.
