Пышноусый сержант поднялся с корточек, тряхнул головой. Словно оправдываясь, протянул:
— Комендант приказал. Покуда охранение не выставит, от комнат не отходить…
— Охрана уже выставлена. Иди вниз. Там… рядом с парадным входом сержантскому составу выделена большая зала. Иди, отдыхай.
— Во сколько будить-то? — закинул автомат на плечо служивый.
— Как и всех. В половине шестого…
Среди ночи кто-то постучал в дверь. Сначала робко, потом сильнее. Начальник разведки проснулся сразу — верно, сработала многолетняя привычка даже во сне реагировать на любой звук. Очнувшись, подивился: неужели утро? Нет, фосфорные стрелки показывали два часа. Еще пару секунд лежал неподвижно и надеялся на чудо — вдруг показалось? Вдруг ошиблись дверью?..
Стук не прекращался. Да и голос послышался знакомый:
— Товарищ полковник! Товарищ полковник!.. — настойчиво звал Сидоренко.
Вздохнув, Литвин поднялся с дивана, накинул шинель и протопал босыми ногами по холодному полу. У двери нашарил выключатель, повернул… И вспомнил: подстанция разрушена — света не было во всем городе. Толкнув дверь, прищурился от слепившего фонаря.
— Чего тебе?
— Там внизу человек к вам просится.
— Какой еще человек?!
— Гражданский. Лет шестидесяти. Поляк, вроде, но по-русски хорошо балакает.
— Ты сдурел, Сидоренко?! Я трое суток не спал…
— Он гутарит, товарищ полковник, шо очень важное дело.
— Чего ему надо?
— А я почем знаю?! Он до вас просится, а с другими гутарить не хочет.
— Черт бы побрал этих поляков… До утра потерпеть не могут… Веди!..
Спустя минуту на лестнице послышались шаги; по стенам заплясал размытый желтый луч…
Когда скрипнула дверь, полковник сидел на диване и натягивал сапоги на отекшие ноги. Сидоренко деликатно осветил фонарем потолок комнаты; доложил:
— Прибыли, значит. Вот…
Разведчик бросил заниматься узким голенищем, притопнул по паркету и поднялся. Приблизившись, попытался рассмотреть при тусклом луче невысокого пожилого мужчину. На вид ему было лет шестьдесят — шестьдесят пять; редкие седые волосы, прямой нос и тонкие губы. Одет в легкое — не по сезону пальто, зато вокруг поднятого воротника дважды обернут толстый шарф.
Полковник дважды кашлянул в кулак:
— Полагаю, у вас чрезвычайно важное дело, коли пришли среди ночи. Верно?
Мужчина заговорил на идеальном русском языке. Голос был ровным, поставленным и приятным:
— Прошу извинить за поздний визит, но попасть к вам раньше не получалось из-за оцепления. Ваши люди оцепили квартал, в котором я вынужденно… проживаю. Покорнейше прошу уделить мне четверть часа. Ровно четверть часа.
