Отделение двинулось дальше — на дробный звук автоматных очередей.
— Костя! — узнал со спины младшего лейтенанта Авдюхов.
— Пригнись! — шикнул тот. — Пригнись!
— Что у тебя? Снайперы жизни не дают?
— Если бы снайперы! Тут похлестче дело выходит. Я ж докладывал и ротному, и в батальон… А как связь с ними отрубило — с подполковником разговаривал.
— Он и прислал разобраться. Объясни толком — в чем проблема!
— Сейчас увидишь, — проворчал юный офицер и крикнул своим: — Не стрелять до моей команды!
Через улицу стоял разбитый, изуродованный бомбежками и артобстрелами длинный дом из красного кирпича. Сплошные выбоины, ни одного целого стекла; вместо окон зияют черные дыры. Из-за огромных куч мусора, разбитого бетона и кирпичных обломков появился один немецкий солдат, второй, третий…
Авдюхов невольно прижал голову ближе к земле, нащупал ладонью автомат; прищурившись, вгляделся в фигурки, одетые в форму мышиного цвета.
— Стреляй вон в того крайнего со штурмовой винтовкой, — подсказал Шибаев.
Прицелившись, старлей дал короткую очередь. Первая пуля ударила точно в бедро немца, две следующие прошли мимо и долбанули в стену, взметнув два розовых фонтана.
— Попал.
— Попал, — согласился взводный. — А толку?
Немецкий солдат и впрямь продолжал свой марш средь мусора и битого стекла, как ни в чем ни бывало.
Старлей вторично припал щекой к прикладу и нажал на спусковой крючок. Нажал и заметил, как парочка пуль впилась в торс шагавшего гитлеровца. Впилась — он даже узрел облачко пыли вокруг появившихся в кителе дырок. И опять точная стрельба не принесла успеха — солдат качнулся, но удержался на ногах и не прервал атаку. Более того, подняв винтовку «Штурмгевер», произвел несколько выстрелов, от которых вовремя уберег Шибаев.
— Вот сука!.. — обеспокоено процедил Авдюхов из-под прижавшего его голову локтя товарища. — Он что — заговоренный?!
— Хрен их разберет. Они все из дома напротив такие лезут! Идут и будто боли не чуют. Падают только в одном случае.
— В каком?
— Если башку пулей разбиваешь. Огонь, ребята!
Справа и слева от офицеров дружно захлопали выстрелы.
Приподнявшись, старший лейтенант опять полюбопытствовал удивительной атакой противника. Немецких солдат появилось немного — около двух десятков. Никто не бежал, все шли размеренным шагом, не склоняясь под пулями, не шарахаясь от взрывов гранат. Шли, шли и шли… В какой-то момент Авдюхову припомнились кадры с психической атакой капелевцев из любимого фильма о Василии Ивановиче Чапаеве. Но те шли осознанно: держали строй, линию, порядок — с тем, чтобы навести ужас своим бесстрашием на красноармейцев. Здесь было нечто иное.
