Но потом мне пришло в голову, что все это как раз наоборот - ужасно. Именно Юханнес не может быть таким. И я, который никогда особенно не жаждал знать, что там происходит между ними и отчего они там оба мучаются, напротив, сам страдал от их излияний, - и все же я решил воспользоваться случаем и узнать, что, в конце концов, за всем этим кроется.
- Это правда забавно, - произнес Юханнес и пояснил: - Во время нашей молодости полагалось тщательно прятать тело под одежду, и, если бы тогда увидели столько наготы вблизи, мы бы прямо-таки сошли с ума от возбуждения.
Я задумался над сказанным. Бог знает. Мы стали старше. Поэтому-то, вероятно, не только мода и привычка дают нам состояние покоя.
- Но все-таки удивительно, ведь совершенно ни о чем таком не думаешь, возразил он на это.
Я не смог удержаться и сказал:
- Ты-то, наверное, думаешь только о еде.
Он ни капельки не обиделся.
- Когда рядом нет Лисбет - не думаю.
Я вздрогнул. Это меня заинтересовало.
Он добавил:
- Наверное, я не смогу прожить без нее долго. Нет-нет, не смейся, добавил он. - Ты думаешь, я рассуждаю как юнец, наверное, так оно и есть. Я изо всех сил стараюсь жить без нее, но у меня не получается.
Бывает, в жизни встречаешь людей, которые собираются покончить с собой. И в таких случаях ничего другого не остается, как говорить им: ну да, конечно. И сейчас я говорил "да" и "нет" с одинаковой бесстрастностью. Как бы мне хотелось быть избавленным от этого в мире, где и так слишком много трагических противоречий.
Он это почувствовал и не стал дальше распространяться. Это был замечательный день. Мы прекрасно провели время, подзадоривая друг друга, оба рискнули спрыгнуть в воду со второй площадки вышки для ныряния. Вероятно, это была последняя встреча с ним в этой жизни. Приятно было осознавать, что мне не нужно будет возвращаться автобусом. Юханнес подвезет меня на машине. Когда мы шли к выходу, я сказал ему об этом, заранее ощущая радость и благодарность.
- Какая машина, - удивился он. - Да у меня ее нет. Я езжу на велосипеде.
И он сел на велосипед. Это он-то, судьбой предназначенный быть в первых рядах привилегированных, одним из тех, о ком никогда не спрашиваешь, почему им отдают предпочтение сильные мира сего, просто осознаешь, что иначе и быть не может, и спокойно миришься с этим.
Начал накрапывать дождь. Автобусную остановку окутал серебристый сумрак. Я стоял и смотрел на спину отъезжающего Юханнеса. Неожиданно помимо воли у меня перехватило дыхание. Мне стало его бесконечно жаль. Я стоял и думал о том, что он конченый человек.
