— Как же ты их убивал? — спросил Саул.
— Одного я убил мечом. Я доказывал начальнику, что могу разрубить тело одним ударом. Теперь он знает, что я это могу. Другого я убил кулаком. А третьего я приказал сбросить мне на копьё.
— Кому приказал?
— Другим преступникам.
Некоторое время Саул молчал.
— Скучно, — сказал пленник. — Служба гордая, но скучная. Нет женщин. Нет умных бесед. Скучно, — повторил он и вздохнул.
— Почему преступники не бегут?
— Они бегут. Пусть. На равнине снег и птицы. В горах стража. Умные не бегут. Все хотят жить.
— Почему у некоторых золотые ногти?
Пленник сказал шёпотом:
— Это были люди большого богатства. Но они хотели странного, а некоторые даже пытались сменить Утёс. Они отвратительны, как падаль, — сказал он громко. — Великий и могучий Утёс, сверкающий бой присылает их сюда со всеми родными. Кроме женщин, — прибавил он с сожалением.
— Вы знаете, — сказал Саул, — я испытываю огромное желание повесить сначала его, а потом всех остальных носителей мечей и копий на этой равнине. Но это, к сожалению, бесполезно. — Он снова набил трубку. — У меня больше нет вопросов. Спрашивайте вы, если хотите.
— Нас нельзя вешать, — быстро сказал побледневший Хайра. — Великий и могучий утёс, с ногой на небе жестоко накажет вас.
— Плевать я хотел на твоего Великого и могучего, — сказал Саул, раскуривая трубку. Пальцы его дрожали. — Будете ещё спрашивать, или нет?
Антон помотал головой. Никогда в жизни он не испытывал такого отвращения. Вадим подошёл к Хайре и сорвал с его висков мнемокристаллы.
— Что будем делать? — спросил он.
— Таков человек, — задумчиво проговорил Саул. — На пути к вам он должен пройти через это и многое другое. Как долго он ещё остаётся скотом после того, как поднимается на задние лапы и берёт в руки орудия труда. Этих ещё можно извинить, они понятия не имеют о свободе, равенстве, братстве. Впрочем, это им ещё предстоит. Они ещё будут спасать цивилизацию газовыми камерами. Им ещё предстоит стать мещанами и поставить свой мир на край гибели. И всё–таки я доволен. В этом мире царит средневековье, это совершенно очевидно. Всё это титулование, пышные разглагольствования, золочёные ногти, невежество… Но уже теперь здесь есть люди, которые желают странного. Как это прекрасно — человек, который желает странного! И этого человека, конечно, боятся. Этому человеку тоже предстоит долгий путь. Его будут жечь на кострах, распинать, сажать за решётку, потом за колючую проволоку… Да, — он помолчал. — А какова затея! — воскликнул он.
