— Боишься — ямы не достанется? — впервые подал голос Стас.
— Да нет же! Похоронят-то все одно здесь, так ведь раскидать могут! Одного тут, другого через две версты… А так хотелось бы и после смерти оставаться вместе, вот как сегодня.
— Через две версты!.. — передразнил Шип, — у нас в бригаде и народу-то столько не наберется.
Но каким бы не слыл Сашка пустоголовым, на сей раз, его идея совсем уж бредовой не выглядела. Вероятно, сейчас происходил один из тех редчайших моментов, когда, позабыв о сарказме, он настроился на нечто возвышенное. Следовало воспользоваться исключительным случаем, и прапорщик, переглянувшись с Торбиным, благословил:
— Ладно… иногда от тебя не брызжет дурью. Договориться с местной артелью смогешь?
— Легко!
Пока Александр бегал к кладбищенскому начальству, Сергей со Станиславом медленно прохаживались по Аллее Героев вдоль могил, устроенных в одну ровную линию. Казалось, навек ушедшие друзья и сейчас старались выдержать идеальный строй. Дойдя до последнего, самого свежего захоронения, спецназовцы надолго остановились. На мраморной табличке надгробного камня значилось: «Полковник Львовский Алексей Эдуардович. Геройски погиб, при исполнении служебных обязанностей».
— Эх… какого мужика фактурного угробили. Особой складки был человек!.. — снова вздохнул Шипилло. — Надо ж так нелепо судьбинушку оборвать! Сам отправился в логово. И что за обычай такой идиотский — посылать старшими групп командиров бригады!? Чай они уж к своим-то годкам досыта по лесам навоевались, да в атаки набегались, так нет же — мотыжь без передыху! Какой вояка из пятидесятилетнего человека!? Он в штабах должен карты малевать, пополнение уму разуму учить, да какаву с молоком прихлебывать, а не предлагать себя в заложники! И что у нас за страна такая!? Куды ни стрельни — непременно в лоб дурака попадешь!
История гибели Львовского до сих пор вызывала множество пересудов. Пожалуй, только молчаливый Торбин не принимал участия в дебатах о причинах безвременной кончины командира бригады. «К чему ворошить пепел? — рассуждал он, каждый раз уходя от этих споров. — Полковник не мог поступить иначе, не имел права. Да и не было у него в то холодное осеннее утро других вариантов…»
К Серегиному беззлобному ворчанию капитан давно привык, посему слушал друга в пол уха и размышлял о своем.
— Вот и завтра с нами Щербинин едет, — в полголоса брюзжал тем временем старый снайпер.
— Разве? — негромко удивился Стас, не отрывая взгляда от портрета бывшего командира.
