Костенко протянул генералу радиограмму — только что вернулся из Министерства морского флота, беседовал по радио с Пастуховым в течение получаса, больше не разрешили, и так, сказали, «из уважения к угрозыску, цените и помните, когда наших обчистят, будьте особо внимательны».
Генерал читал, помогая себе карандашом, водил по строчкам, иногда карандаш замирал, и Костенко по этому мог определить, на чем споткнулся его шеф.
«Костенко. — Товарищ Пастухов, здравствуйте, я беспокою вас в связи с вашей родственницей, Анной…
Пастухов. — А в чем дело?
Костенко. — Уехала в отпуск и подзадержалась, тетушка ваша волнуется, мы начали поиск.
Пастухов. — Эх, Анна, Анна…
Костенко. — Вы что-нибудь предполагаете?
Пастухов. — Да ничего я не предполагаю, жаль бабу, несчастный человек.
Костенко. — У вас много ее фотографий?
Пастухов. — Есть.
Костенко. — Когда она последний раз присылала вам фото?
Пастухов. — Не помню…
Костенко. — Она была на этом фото в очках и с короткой стрижкой?
Пастухов. — Да.
Костенко. — В черненькой кофточке с красными полосками?
Пастухов. — Нет, в купальнике…
Костенко. — Так она, что ж, с моря вам прислала фото? В ноябре?
Пастухов. — Да.
Костенко. — Она одна на фото или с приятелем?
Пастухов. — С каким?
Костенко. — Она вам ничего не писала? Имени его не называла?
Пастухов. — Нет. Погодите, нет, она что-то писала: мол, Гриша невероятный человек, и, мол, скоро она меня обрадует приятной новостью. Вообще, странное письмо. Кто такой этот Гриша?
