«Годятся», — сказал Бремер и сделал несколько шагов.
«Тебе нельзя ходить в туфлях по квартире. Фрау Эклебен хотела даже вызвать полицию, думала, что здесь грабители».
Она вытащила из хозяйственной сумки пакет с рисом:
«Спецпаек, сегодня давали».
— Н-да, — продолжила рассказ фрау Брюкер, — и тут он спросил, есть ли у меня карри. — Она рассмеялась, провязала новую петлю, потом ее пальцы быстро ощупали край вязанья. — Кристиан, мой правнук из Ганновера, скоро закончит школу. Он любит кататься на лыжах. Пуловер для него. Это сын Хайнца. А Хайнц — сын Эдит, моей дочери. Я приготовлю кофе. — Она медленно поднялась, прошла в кухонную нишу, включила кипятильник, насыпала в фильтр кофе, потрогала руками греющуюся посудину.
— Помочь? — спросил я, так как испугался, что она ошпарится.
— Нет, уже закипает. — Она налила в фильтр кипяток, достала из холодильника кусок сыра, порезала его на маленькие кусочки и поставила тарелку на стол.
Я попробовал было вернуть ее к разговору о карри.
— Разве Бремер придумал этот рецепт?
— Бремер? С чего ты взял?
— Потому что он спросил у вас.
— О чем спросил?
— Ну, о карри.
— Ах это! Не-а. С колбасой «карри» вышло совсем случайно, вот и все. Я споткнулась, и получилось месиво.
— Ну а карри было у вас в доме?
— Конечно, нет. Нынче жарят и парят с приправами со всех концов света; тут тебе и спагетти, и тортеллини, и как только это не называется. Здесь у нас готовят, например, рубленое мясо с карри, а еще индюшку. Мне она нравится больше всего. Но ее готовят только раз в две недели. К сожалению.
Фрау Брюкер принесла кофейник, нащупала чашки и налила в них кофе, обе чашки оказались одинаково полными. Она пила и напряженно вслушивалась. Из противоположной части дома доносился едва уловимый гул, на фоне которого то и дело явственно слышался один и тот же стук, хлопала дверь, поднимался лифт, раздавались голоса и пронзительно резкие звуки шагов по натертому полу вестибюля.
Она очень ловко отделяла вилкой маленькие кусочки от марципанового торта, как раз такие, что могли уместиться во рту; перед каждым новым кусочком она проверяла вилкой, далеко ли до края торта, и только после этого отправляла в рот очередную порцию. Она по-настоящему смаковала торт, и, по мере того как проглатывала один за другим его маленькие кусочки, что-то менялось в ее лице: оно прояснялось, давая понять, что эта сгорбленная старушка отнюдь не утратила способности испытывать блаженство, хотя внешний вид этой женщины, не по своей воле лишенной возможности получать от жизни удовольствие и радость, не допускал такой мысли. Но потом я увидел плохо прилаженную вставную челюсть, съезжавшую в сторону при жевании, и сразу вспомнил инвалидов с протезами. Однако что же произошло с карри Бремера?
