— Заносчивая, очень высокого мнения о себе — как многие французы. Она никогда не здоровалась, садясь в машину, и всегда сильно хлопала дверцей.
Мэгги молча обдумывала радостную весть, свалившуюся на нее. Эта модель совершенства, с ее умением готовить cassoulets и clafoutis,[29] с развитым интеллектом, эрудицией и тонким вкусом, с точеным станом и в кимоно — стерва? Мэгги ощутила прилив тепла, которое мягко заструилось по телу, будто горячий шоколад по поверхности ванильного мороженого. Так и задремала в обнимку с этой сладостной мыслью, а проснулась уже на окраине Парижа.
Она забронировала два номера в гостинице на левом берегу Сены, где они с Джереми проводили медовый месяц. Возможно, не самый удачный выбор в сложившихся обстоятельствах, но это была единственная известная ей парижская гостиница по приемлемой цене. Богачи и знаменитости останавливались исключительно в дорогих отелях на Елисейских полях, но Мэгги не хотелось быть чересчур расточительной. Впечатление от гостиницы было иным, чем прежде. То ли заведение со временем пришло в упадок и потеряло былую прелесть, то ли просто на юную, не знавшую жизни девчонку, какой была Мэгги двадцать пять лет назад, было легче произвести впечатление — ведь тогда ей казалось, что она попала в шикарные апартаменты. Неужели сварливая консьержка, с кислой миной на лице подавшая ключи, работала здесь и в то время?
Усевшись на кровать, застеленную бежевым махровым покрывалом, Мэгги попыталась вспомнить свой приезд сюда в качестве молодой жены. Мама провожала их на вокзале Виктория: Громыхая, отъезжал поезд, отвозивший пассажиров на пароход, и она махала рукой, улыбаясь своей девочке, которую ожидало большое радостное приключение.
Подготовка к свадьбе сблизила их. Мать Мэгги отчаянно желала, чтобы все было идеально и чтобы у сурового, серьезного жениха с мягким рукопожатием и сдержанной улыбкой не возникло поводов для недовольства ее дочерью. Они отправились за приданым на скором поезде из Молверна в Лондон и остановились в гостинице «Бэзил-стрит». Каждый день, вернувшись с покупками, мать и дочь сидели в обшарпанной, но претенциозной гостиной и обменивались за пятичасовым чаем впечатлениями от походов по магазинам. Особое внимание мама уделяла нижнему белью и ночным сорочкам, из-за которых готова была подолгу просиживать на тощих будуарных стульчиках в отделе белья универмага «Селфриджес», ловя на себе презрительные взгляды продавщиц.
