Эсмеральда вообще относилась к Мэгги как к капризному ребенку, позволяя себе бесцеремонно критиковать ее наряды и отправляя переодеваться, если костюм, по ее мнению, не годился для официального приема. На кухне португалка господствовала безраздельно. Иногда, проведя вечер вне дома, Мэгги на цыпочках прокрадывалась туда и заглядывала в холодильник в поисках напитка или чего-нибудь съестного, а через пару минут в дверях показывалась Эсмеральда в цветастой ночной рубашке, с навитыми на бигуди волосами, и озабоченно интересовалась, чего желает донна Маргарида. Именно поэтому Мэгги убедила Джереми попросить в министерстве иностранных дел официального разрешения устроить маленькую кухоньку наверху.
Казалось, будто на кухне у Эсмеральды все предметы имели глаза; ряды ковшей над плитой, медные кастрюли, хрустальные фужеры для приема гостей, перчатки-прихватки с подписанными пальцами… все они шпионили за Мэгги, считая ее незваной гостьей в идеально упорядоченном мире, созданном поварихой. Мэгги почти слышала их упреки. Кухня, казалось, следует за ней затаив дыхание.
Эсмеральда педантично планировала, как упаковать хозяйские вещи. Распорядилась начать с прихожей и гостиной и сообщила, что уже договорилась с Ширли насчет перевозки. Затем они займутся личными вещами coitadinha[19] донны Маргариды, которые находятся наверху. Эсмеральда, по-видимому, считала своим долгом впредь обращаться к Мэгги не иначе как к «бедняжке». Ей, по ее словам, приказано было остаться встречать нового посла с супругой, хотя никто еще пока не знал, кого назначат на эту должность. Конечно же, никто не заменит покойного господина посла — тут Эсмеральда набожно перекрестилась — и донну Маргариду. Вряд ли ей еще доведется работать у таких замечательных людей. Затем хлынул новый поток слез, которые она ловко и немного картинно смахивала большим белым платком.
Вечером повариха настояла на том, чтобы приготовить для Мэгги настоящий, правильный ужин, состоявший из щей и бакальяу, и подала его в столовой, словно это был официальный прием. Мэгги сидела за столом при свечах, оглушенная царившей вокруг тишиной. Казалось, будто картины старых мастеров, принадлежавшие министерству иностранных дел, и старинные фарфоровые сервизы за стеклянными дверцами шкафов взирали на нее с недоумением. Что эта самозванка делает во главе стола — там, где всегда сидел господин посол?
Во время приемов Джереми уделял большое внимание рассадке гостей. Он знал, кто из послов находился в Вене дольше других и, следовательно, имел право занять почетное место. Знал, чьи жены говорили по-английски — и их можно было спокойно устроить рядом с представителями английских делегаций. Перед каждой тарелкой стояла табличка с именем, красиво написанным от руки.
