— Обещали дождь, — невозмутимо ответил он.
Коробки с бумагами погрузили в машину. Вознамерившись весело провести день, Мэгги решила отвезти друзей в Херефорд. Интересно, что подумают Сью и Джим? Временами она чувствовала себя девочкой Дороти из фильма «Волшебник из страны Оз», который часто смотрела в Александрии, вместе с маленькими сыновьями Делии. У нее теперь тоже была разношерстная компания верных товарищей.
Выходные удались на славу. Джим помог им устроить большой костер в дальнем уголке сада: они с Золтаном вместе порубили на дрова старый забор и сухие сучья. Собравшись у огня, все грелись, наблюдая, как пламя пожирает память о семейной жизни Мэгги. Легкий голубовато-зеленый дым уплывал причудливыми узорами в вечернее небо. Скоро двадцать пять лет преданной службы правительству ее величества превратятся в тлеющие угольки — а с ними и двадцать пять лет вероломного предательства мужа.
Костер будил воспоминания в душе у каждого. Эсмеральда рассказала о деревенских праздниках в Алентежу, где выросла. Золтан вспомнил, как жгли на дворе мякину во времена его детства в пуште, а Симона — как она разжигала с друзьями костры из опавших листьев.
Сью припомнилась ночь Гая Фокса[145] из тех времен, когда Джим еще только начал за ней ухаживать. А для Мэгги этот костер был первым и самым важным в ее жизни. Когда другие побрели к дому, Мэгги тайком вынула урну с прахом мужа, высыпала ее в кострище и прошептала:
— Прощай, Джереми. — Пепел из урны смешался с пеплом «Бумаг Джереми». Пепел к пеплу. Неужели целый кусок ее жизни длиной в четверть века был одной огромной ошибкой, догоравшей теперь у ног? И сможет ли она сама, как птица феникс, возродиться из пепла? За спиной послышалось громкое сопение. Эсмеральда, лишенная возможности погоревать на похоронах господина посла, наверстывала упущенное.
Мэгги погладила ее по плечу.
— Помнишь, как ты сказала мне в Риме, что пора похоронить Цезаря?
— Да-а, — простонала, всхлипывая, Эсмеральда.
— Так вот, полагаю, на самом деле ты имела в виду «зарыть топор войны».
И вот гости снова собрались в доме. Сью приготовила глинтвейн и подала домашнее имбирное печенье. Эсмеральда, вежливо выпроводив хозяйку из кухни, зажарила двух цыплят. Золтан возобновил знакомство с брюссельской капустой. Джим открыл бутылку виски; Джанет и Дейзи включили музыку и заставляли всех танцевать. Симона рассказывала на итальянском языке анекдоты, Золтан переводил их на английский. Чем абсурднее становились с течением времени ее шутки, тем больше все над ними смеялись. Потом спели песню «Былые времена».
